Раиса Гуревич-Кальца - итальянский археолог
Публикуемый текст представляет собой часть воспоминаний Натальи Александровны Френкли (в дев. Тумаркиной), названных ею «Семейные истории: сага о Гуревичах, Тумаркиных и Френкли». Это жизнеописание круга родственников, большая часть которых покинули Россию после революции 1917 года. Компьютерный вариант текста содержит 170 страниц большого формата. Воспоминания отредактированы Еленой Френкли и хранятся в ее архиве.
Героями воспоминаний Натальи Александровны в основном являются выходцы из состоятельных семей, получившие прекрасное образование в России и (или) в Европе и сумевшие прожить достойную жизнь, несмотря на тяжкие перипетии ХХ века. Наталья Александровна, учившаяся в Германии и Франции и десятилетия проработавшая в культурных учреждениях США, ведет свое повествование на историческом фоне, который она глубоко знает и наглядно преподносит читателю.
Публикуем часть воспоминаний, посвященных Раисе Гуревич-Кальца. С ее биографией можно ознакомиться также на сайте на итальянском языке.
Рая (Раиса), самая младшая дочь Самуила и Берты Гуревич, была живой, веселой и легкомысленной кокеткой, скорее привлекательной, нежели красивой, вокруг которой всегда толпились друзья. Дедушка даже поставил в ее комнате отдельный телефон. И это в предвоенной России, когда мало кому приходило в голову мечтать об этой новинке! Она училась балету, а после войны была ангажирована как актриса и балерина русским эмигрантским «Театром двенадцати», гастролировавшим в Берлине, Париже и Риме в начале 20-х годов. Ее балетная карьера закончилась рано. Будучи беременной, она упала во время спектакля и потеряла ребенка.
Во время Первой мировой войны, еще живя с родителями в Тервусе, она влюбилась в Жоржа Кроля и вышла за него замуж. Молодой и талантливый режиссер и продюсер, он был учеником прославленного русского режиссера Всеволода Мейерхольда, чей новый подход к театральной постановке революционизировал традиционный театр. Будучи откровенным противником советского социалистического реализма в искусстве, он [Мейерхольд] стал жертвой чисток и погиб в начале 1940-х гг. Жорж Кроль был выходцем из крещеной еврейской семьи. Вернулся в иудаизм по настоянию бабушки Берты. После переезда в Берлин в 1920 г. он стал помощником продюсера хорошо известного в то время немецкого кинорежиссера Роберта Виене. Последний был знаменит своим классическим сюрреалистическим фильмом «Кабинет доктора Калигари», поставленным в 1918 г. Сегодня этот фильм демонстрируется в ретроспективных кинотеатрах. В начале 1920-х гг. Жорж Кроль вернулся в Россию, где вскоре погиб при кораблекрушении на Черном море.
Рая переехала в Париж, где оказалась в толпе артистической богемы «веселых двадцатых». Еще ранее, работая в Риме, она встретила знаменитого итальянского живописца Джорджио Кирико (Giorgio de Chirico), который влюбился в нее и позднее, в Париже, женился на ней. Интересуясь искусством и живописью, Рая увлеклась и археологией. Она поступила на отделение классической археологии Сорбонны и в конце 1920-х получила докторскую степень.
Рая и Кирико жили в довольно фешенебельном, хотя и богемном районе Парижа на острове С.Луи [Сен-Луи] (среднее течение Сены), где у Кирико была студия. Будучи предшественником сюрреализма, Кирико (1888–1978) больше всего известен своими метафизическими рисунками фасадов античного храма, широких пустынных улиц с дисгармонично расположенной манекенообразной фигурой человека. Постепенно его стиль стал более академичным, хотя он не отказался от своих ранних метафизических взглядов, которые под влиянием Раи объединили археологическая тематика и римские скульптуры. Хотя его обработка человеческих фигур в то время была абстрактной, застывшей и невыразительной, все же я легко могу опознать картины, в которых Рая была его натурщицей. Я детально помню одну из этих картин, написанную в 1926 г., когда я находилась в закрытом учебном заведении в Париже. Я часто проводила в их квартире конец недели, и в моей зрительной памяти сохранилась картина, начинавшаяся на мольберте в его студии.
Будучи очень прямой и довольно легкомысленной, Рая часто совершала непростительно грубые ошибки. Однажды, знакомясь с сыновьями русского оперного баса Федора Шаляпина, с русским писателем Максимом Горьким и итальянским драматургом Луиджи Пиранделло, она выпалила: «Почему так получается, что отпрыски знаменитых людей обычно дураки?»
Рая часто посещала нас в Берлине, одна или с Кирико, и имела обыкновение проводить с нами недели в загородном доме в Герцберге.
<…> Их брак, казавшийся счастливым, закончился разводом в 1930 г. Рая переехала в Рим. Под каким-то предлогом, или в связи с чем-то другим, Кирико отказался платить Рае алименты. Но по требованию моего отца и под угрозой судебного разбирательства он согласился добавлять деньги к той сумме, которую мой отец регулярно отправлял Рае. Тем не менее под влиянием его [Кирика] второй жены Изы, которая ненавидела Раю, платежи постепенно уменьшались, становились все более нерегулярными, а после публикации отнюдь не хвалебной биографии Кирико в 70-х годах, частично основанной на интервью с Раей, полностью прекратились. Рая осталась в ужасном положении, так как Шура[1] и я не могли поддерживать ее материально.
Побелели Раины волосы, когда ей было 20 с чем-то. Седина, гладкое молодое лицо, светящиеся голубые глаза и прекрасный цвет лица делали ее чрезвычайно привлекательной, хотя она была довольно маленького роста и полной. Маленькие полные женщины всегда нравились итальянцам, поэтому у нее никогда не было недостатка в поклонниках. Тем не менее она с ностальгией вспоминала о своей прежней изящной фигуре балерины и (безуспешно) старалась сбросить вес. Однажды на курорте ей это удалось, и она гордо демонстрировала это одному из своих друзей. Полюбовавшись ею, он воскликнул, к крайнему ее огорчению: «Как вы прекрасно выглядите, сеньора! Как вы поправились!»
С момента прибытия в Рим Рая пыталась найти работу по специальности. В конце концов, она случайно познакомилась с видным итальянским археологом Гвидо Кальца (Guido Calza), директором раскопок Остиа Антики (или Остия Скави)[2], гавани Древнего Рима, где она получила работу на одном из участков. При ее скудной заработной плате на итальянской государственной службе она всегда жила в недостатке и нуждалась в дополнительном источнике дохода, как и в помощи моего отца, которую ему было трудно осуществлять из-за строгих валютных законов нацистской Германии[3].
Вот забавная история, рассказанная мне Раей об одном посещении места раскопок в Ливии в 1930-х годах. Ее и несколько ее коллег пригласили на обед к «прогрессивному» арабскому шейху (он осмеливался приглашать мужчин и женщин вместе). Их провели в роскошную палатку, пол которой был устлан толстыми коврами и подушками. Стены были декорированы богатыми гобеленами и красивыми каллиграфическими текстами из Корана, но была одна особенная вещь, которая настолько обратила на себя Раино внимание, что ей с трудом удавалось не подавать вида. Это была клизма, длинная резиновая трубка которой вилась по настенному гобелену. После короткой беседы гостей усадили на подушки и дали тарелки, но без ножей. Слуги внесли плоские блюда с мясом, включая большое блюдо с целым жареным барашком, рис, приправы и т.д.
Рая сидела на почетном месте, справа от шейха, и шейх за ней ухаживал. Он взял полную ладонь риса и положил на тарелку Раи. Затем вонзил нож в барашка, извлек одно из глазных яблок (почитаемого отборным деликатесом) и, к ужасу Раи, добавил его к рису на ее тарелке. Зная, что отказ съесть предлагаемую пищу будет расценен как непростительное оскорбление, она заставила себя проглотить глазное яблоко без содрогания. Акт настоящего героизма!
В то время, когда Рая встретила Гвидо Кальца и влюбилась в него, он был женат. Его жена, преданная католичка, отказалась дать согласие на аннулирование брака (объявление брака недействительным – это была единственно возможная форма расторжения брачного союза в Италии. – Е.Ф.). В 1946 г., уже после ее смерти, когда удар свалил Кальца и он оказался на смертном одре, они зарегистрировали свои отношения. <…>
Рая медленно продвигалась на работе и стала помощником директора Остиа Скави. Чтобы облегчить ей трудные поездки из Рима в Остию (час езды поездом и длинный путь пешком от железнодорожной станции в гору, по пыльной дорожке, к месту раскопок), специально для нее реставрировали одно из малоразрушенных зданий. Это был кирпичный дом, построенный во II или III веке, с несколькими мраморными ступеньками перед входом. В нем были две маленькие комнаты, на оштукатуренных стенах – следы фресок на коричневом фоне; далее размещался крошечный туалет с умывальником, без ванны и душа, и маленькая кухонная ниша, которые делали дом обитаемым. Мебели в комнатках было мало, но их со вкусом украшали плетеные циновки на полу и старинные римские вазы, найденные на месте раскопок и пока еще недостаточно изученные, чтобы быть переданными в музеи. Из ближайшей деревни пригласили женщину убирать и готовить еду. При поездках в Рим до и после Второй мировой войны я получала несравненное удовольствие от аромата сельской стряпни, приготовленной на древесном угле в античном римском доме среди руин Остиа Антика.
В древности Остия была большим, процветающим, «интернациональным» городом с храмами, посвященными римским и иным богам, с многоэтажными домами и просторными частными виллами, с ресторанами и тавернами, с общественными банями, театрами, торговыми конторами и складами. Их названия и торговые марки видны на мозаичных тротуарах перед входными дверьми. Одно довольно неприметное здание, стоящее особняком, сохранилось в моей памяти. Это был общественный туалет рядом с Форумом. Он представлял собой прямоугольную комнату, где главное место занимала мраморная скамейка с большим количеством отверстий, простирающаяся вдоль трех сохранившихся стен. Постоянный ток воды по дренажному рву уносил экскременты в главный коллектор канализационной системы. За пользование таким туалетом полагалась плата, установленная императором Веспасианом в I веке новой эры. Когда кто-то возмущался за взимание платы за подобный зловонный источник, император отвечал знаменитой фразой: «Obole nob olet» («Деньги не пахнут»). До сих пор уличные писсуары в Италии носят название «vespasiani».
Я храню несколько вещиц из Остии. Интересна одна из них. Это маленькая мраморная скульптура ног. Чтобы вернуться домой невредимыми, рыбаки перед уходом в море оставляли изображение своих ног в храме Изиды в Остии. Это был местный обычай, и, видя этот амулет, любой археолог тотчас же узнает, откуда он.
Так как Рая знала много языков, то ее обычно просили сопровождать группы иностранных туристов. Некоторые из них искренне интересовались археологией, другие же приходили только потому, что это было частью их туристического маршрута. Особенно немцы не любили пропускать что-либо, указанное в путеводителе, и были, со слов Раи, самыми раздражительными.
Она любила рассказывать забавные случаи из своей практики экскурсовода. Однажды, после детального рассказа о древнем городе, она предложила задавать вопросы. Один из туристов поднял руку и спросил, разрешалось ли ездить по мощеным переулкам на велосипеде. В другой раз Раю перебил немец, сказав громко своей жене: «Хватит об этих камнях, я хочу плавать!». (Место раскопок находится в 4 км от берега моря и современного города Остиа Лидо – Остийского пляжного курорта.) До V в. Остия, называющаяся теперь Остиа Антика, или Остиа Скави, находилась на берегу Средиземного моря, в устье Тибра. За многие века вынесенный рекой ил отодвинул город в глубь страны, и в настоящее время древний порт Рима отделен от моря песчаными дюнами.
<…> В 1961 г., при строительстве дороги в римский аэропорт «Леонардо да Винчи» в Фьюмичино, в 5 км от Остиа Антика была обнаружена синагога – прямоугольное здание 25 х 12,5 м, постро-енное в конце I в. В IV в. она была реконструирована и расширена. Приподнятая платформа перед юго-восточной стеной, обращенной к Иерусалиму, защищена двумя колоннами, поддерживающими перекладины с выгравированными семисвечниками (менорами), также относящимися к середине IV в. Открытие и идентификация еврейских символов в мозаичных полах, гравировка перекладин и масляные светильники описаны Раей в ее путеводителе по Остии, изданном в 1965 г.
Среди главных достижений Раи была идентификация здания, расположенного рядом с синагогой. Это – ранняя христианская базилика, перестроенная в IV в. императором Константином и упомянутая в Книге пап, описывающей жизнь епископов Рима I–IX вв. На месте раскопок Рая основала Музей древностей Остии.
У нее была замечательная способность узнавать даже по фотографиям подходящие разрозненные части изваяний. В честь признания ее вклада в изучение истории христианства Рая в 1963 г. была приглашена папой на частную аудиенцию в Ватикан. Будучи знатоком в изменчивых стилях причесок Древнего Рима, она однажды заметила на части изваяния женской головы в музее Стокгольма прическу, сходную с той, которую видела на фрагменте изваяния женщины, обнаруженной в Остии. После тщательного сравнения и измерения Рая установила, что стокгольмский экспонат точно соответствовал отсутствующей части скульптуры Остии. Признав заключение Раи, музей пригласил ее приехать, и этот экспонат был ей лично вручен шведским королем.
Она была плодовитым ученым; опубликовала несколько иллюстрированных каталогов и книг по Остиа Скави, а также около дюжины исследований римских портретов в государственных и частных коллекциях. Некоторые ее работы были написаны в сотрудничестве с Марией Флориани Скарчиапино, теперешним директором Остии Скави, и другими археологами. Она написала также тексты для альбомов портретных бюстов, иллюстрированных фотографиями Эрнста Нэша. Он и его жена Берти остались ее друзьями, так же как и археолог Андре Карандини и его жена Донателла Фагиали – художник и реставратор фресок. Я познакомилась с ними в Риме и переписываюсь с Берти Нэш. У нее я несколько раз останавливалась во время длительного пребывания Раи в доме престарелых, а также после ее смерти.
В 1967 г. Рая была награждена золотой медалью в знак признания ее выдающегося вклада в итальянскую культуру. На церемонии чествования 2 июня 1967 г. президент Альдо Моро вручил ей «Диплом за отличие» Института искусств и культуры и медаль. После смерти Раи Донателла прислала мне эту золотую медаль на трехцветной ленте, символизирующей итальянский флаг.
Антисемитизм не был частью итальянской фашистской доктрины. Он развивался постепенно, под нажимом нацистской Германии и был включен в государственную политику с началом Второй мировой войны. Я не знаю, приняла ли Рая католицизм. Она говорила мне, что у нее не было никаких угрызений совести по поводу крещения отца, Самуила Гуревича, но сама она, в память о матери, не могла совершить такого предательства. Поэтому для фашистского режима она оставалась еврейкой и была уволена с работы в Остии. В дальнейшем, согласно итальянскому законодательству, Рая должна была выйти на пенсию в возрасте 65 лет. Однако евреям и другим должностным лицам, преследовавшимся фашистами, разрешали продолжить работу до 70 лет, чтобы компенсировать потерю службы во время Второй мировой войны. А так как по паспорту она была моложе на 5 лет, то продолжала работать в Остии примерно до 75, а потом была консультантом в нескольких музеях Рима, а также консультировала владельцев частных коллекций. Наибольшим ее достижением в эти годы была публикация обширного аналитического каталога Виллы Андреа.
Даже в периоды ее крайне бедственного финансового положения у Раи всегда была живущая в доме прислуга. Рая объясняла это тем, что как кормилица семьи не может быть домашней хозяйкой. Прислуга с семьей занимала одну комнату в трехкомнатной квартире Раи в Риме. Эта женщина заботилась обо всех нуждах Раи, включая покупки и стряпню. Ее муж работал шофером. Спальня служила Рае и кабинетом. Третью комнату использовали как гостиную. Иногда двум мальчикам служанки разрешалось играть там, не очень шумя и не трогая антиквариат. Свою большую многоязычную коллекцию книг она подарила Университету Сиены в память о своем большом друге и коллеге профессоре Джиованни Бекатти.
Рая умерла в 1979 г. после длительной болезни, частично парализованная после удара и лишенная возможности писать.
[1] Муж Н.А.Френкли. См. о нем ст.: Френкли Н.А. Мои воспоминания о работе А.Я.Френкли на радиостанции «Голос Америки» // ЕВКРЗ. Т.4. С.46–62, а также его воспоминания: Париж в воспоминаниях А.Я.Френкли // РЕВЗ. Т.4(9). С.154–163.
[2] Информацию об Остии можно найти на интернетовском сайте на итал. яз.: <www.ostiaantica.net>.
[3] Отец Н.А.Френкли Александр Тумаркин (муж Анны Самойловны Гуревич – сестры Раисы) жил в те годы в Германии – как румынский гражданин он не подвергался преследованиям до 1941 г.
Подготовка к публикации Елены Френкли, пер. с англ. Галины Зунделевич