Русские евреи в Великобритании: продолжение следует

Шломо Розенблюм – Сидни Джордж Рейли

Этот следующий наш персонаж всячески скрывал свое еврейское происхождение и стал известен миру не под настоящим именем Шломо (Соломон, позднее Зигмунд) Розенблюм, но как офицер британской разведки Сидни (Сидней) Джордж Рейли (Sidney George Reilly; правильное произношение фамилии – «Райли»). Несмотря на более чем сомнительную репутацию Рейли, обойти его вниманием нельзя: уж очень значительный след он по себе оставил, послужив, как полагают, одним из прототипов для создания образа Джеймса Бонда[3]. Удалось ему это в немалой степени благодаря легендам, которые он сам о себе распространял[4]. До недавнего времени даже подлинные место и время его рождения и смерти оставались тайной. В числе населенных пунктов, где Розенблюм–Рейли мог родиться, назывались такие географически удаленные друг от друга точки, как Одесса, Клонмел (Ирландия) и Санкт-Петербург, а в качестве года его рождения обычно указывается 1874. По новейшим данным, однако, Рейли, скорее всего, появился на свет 11 марта 1873 в Херсоне, в семье Герша и Перлы Розенблюмов[5], но, так как свидетельство о его рождении не сохранилось, а запись о таковом в провинциальных российских архивах до сих пор не обнаружена, и эти сведения вряд ли можно считать абсолютно достоверными. Несомненно одно: не соответствуют истине утверждения, будто Рейли посещал занятия в Новороссийском университете (физико-математический факультет), в Гейдельберге (философский факультет) или изучал химию в Венском университете и в лондонском Королевском горном институте. Ни в одном из этих учреждений ни имя Зигмунда Розенблюма, ни, тем более, имя Сидни Джорджа Рейли в студенческих списках не значится. Хотя Розенблюм и владел свободно русским, немецким, французским и английским языками, был он, судя по всему, просто фармацевтом, и в качестве такового зимой 1895 г. прибыл в Британию через Францию, дабы открыть торговлю патентованными средствами.

Хорошо ли, плохо ли шли его аптекарские дела, но приблизительно три года спустя Розенблюм – видимо, при помощи сильнодействующих препаратов – помогает некоей Маргарет Томас избавиться от неплохо обеспеченного, но прикованного к креслу-коляске мужа – и вскоре женится на вдове. В свидетельстве о браке, заключенном в Лондоне 22 августа 1898, впервые появляется ирландское имя Рейли, якобы принадлежащее тестю Розенблюма, – имя, которое Розенблюм вскоре станет выдавать за свое, чтобы избавиться, по крайней мере на бумаге, от «клейма» иностранца (так поступали некоторые евреи, чтобы облегчить себе жизнь)[6]. Живя в Лондоне, Розенблюм–Рейли подрабатывает тем, что доносит на своих знакомых, политэмигрантов из России, надзирающей за ними потихоньку британской полиции. В 1899 г. Рейли с женой отправляется через Россию в Китай – скрываясь, как считает один из его биографов, от следствия по делу об изготовлении фальшивых русских банкнот[7]. С 1901 живя в Порт-Артуре и работая на известного предпринимателя Моисея Акимовича Гинсбурга (1851–1936), Рейли торгует лесом и земельными участками – а кроме того, и информацией. По косвенным данным, он был агентом японской разведки и каким-то образом, заблаговременно отослав жену в Европу, участвовал в подготовке нападения японских миноносцев на российскую эскадру в Порт-Артуре в ночь на 9 февраля 1904. Вскоре после этого события Рейли неожиданно исчезает из Порт-Артура и в июне месяце «всплывает» в Париже.

В январе 1905 мы застаем его уже в Петербурге. Некоторое время спустя он начинает работать в качестве посредника, за комиссионные, на немецкую судостроительную фирму Blohm & Voss, одновременно с этим наезжая в Лондон, где пытается возобновить торговлю патентованными средствами (включая «тибетские лекарства») через учрежденную им некогда Ozone Pre-parations Company. К тому же, Рейли становится одним из директоров компании «Крылья», торгующей аэропланами, и имеет прямое отношение к постройке первого петербургского аэродрома на Комендантском поле. Появление в России его жены в 1909 заканчивается трагично: узнав о существовании некоей соперницы (любовниц у Рейли было немало), Маргарет пытается покончить с собой, что приводит к потере правого глаза (вместо него ей вставляют стеклянный). Рейли Маргарет уже не нужна: снабдив его «чистым» паспортом и некоторым капиталом, она, что называется, выполнила свою миссию и сходит со сцены, лишь изредка беспокоя Рейли – как можно полагать, просьбами о денежном вспомоществовании. В феврале 1916 года, еще не разведясь с Маргарет, Рейли женится на русской еврейке Надежде Петровне Массино, по первому мужу Залесской.

С началом Первой мировой войны Рейли оказывается в Японии и США с поручением заключить контракты на производство и поставку в Россию оружия и боеприпасов. Кроме того, он становится посредником при продаже в Россию никелевой руды и при поставке автомашин «скорой помощи» российскому Красному Кресту. По некоторым данным, к 1917 году вся эта деятельность в совокупности приносит Рейли около 3 млн долларов. В октябре 1917, однако, в карьере Рейли обозначается несколько неожиданный поворот: он оказывается на канадской территории и в чине младшего лейтенанта[8] поступает на службу в Королевскую авиацию, причем почти сразу же (с кодовым именем ST1[9]) прикомандировывается к разведывательному ведомству и, после инструктажа в Лондоне, направляется в Россию. После высадки в Мурманске ранней весной 1918 Рейли через Петроград прибывает в Москву, а затем становится участником многократно описанного так называемого «заговора Локкарта», или «заговора трех послов», – спровоцированную чекистами попытку устранить большевиков от власти в августе того же года, в которую оказались вовлечены специальный представитель британского правительства в Москве Роберт Брюс Локкарт, французский посол Жозеф Нуланс и американский посол Дейвид Фрэнсис. Рейли был заочно приговорен к смертной казни, и ему пришлось бежать из России по подложным документам. Не успел он возвратиться в Лондон, как тут же снова был отправлен в Россию, на сей раз на юг страны, в качестве наблюдателя при войсках под командованием генерала Деникина. Тут Рейли пробыл с декабря 1918 по конец февраля – начало марта следующего года. С одним из его открыто проденикинских докладов с места событий были ознакомлены некоторые члены британского Кабинета министров и сам король Георг V[10]. Не исключено, что взгляды Рейли как-то повлияли на проденикинскую позицию военного министра У.Черчилля, с которым Рейли был знаком и находился в переписке. В январе 1919 в ознаменование своих заслуг Рейли награждается Военным Крестом (Military Cross).

Дальнейшие усилия Рейли направлены главным образом на создание своего рода Англо-американского синдиката, с возможным участием французов, который был бы готов инвестировать в пост-большевистскую экономику России. Британские банки, однако, предпочитали тактику выжидания, не зная, чем закончится Гражданская война. Не помогала делу и неторопливая процедура принятия решений и разногласия в британском правительстве и правительственном аппарате. В итоге, когда некий консенсус как будто все же был достигнут, белым силам на юге России ничто уже не могло помочь. И на личном фронте все обстояло не лучшим образом: в марте 1920 Рейли и его вторая жена Надежда подают на развод. Осенью 1920, когда Красная Армия сражается с поляками, Рейли оказывается в Варшаве, где становится активным сподвижником Б.В.Савинкова[11]. Видя в Савинкове будущего спасителя России, Рейли пытается убедить британское правительство сделать ставку на савинковский «Союз защиты родины и свободы», а когда попытка не удается, начинает финансировать эту организацию сам. Между тем выясняется, что денежные дела Рейли далеко не блестящи: то ли слухи о его богатстве были сильно преувеличены, то ли стиль его жизни (роскошные отели в качестве временных пристанищ,  любовницы и жены на содержании) без остатка поглощал значительную часть доходов, но в начале двадцатых годов основные надежды в плане собственного благосостояния Рейли возлагает на судебный процесс против американской Baldwin Locomotive Company, которая якобы задолжала ему 542 825 долларов комиссионных. Пока что Рейли вынужден пустить с молотка коллекцию так или иначе связанных с именем Наполеона предметов, которую «супершпион» собирал чуть ли не четверть века. А тут еще в начале 1922 британская разведка увольняет Рейли «по сокращению штатов»: отчасти потому, что с наступлением мирного периода многие агенты оказываются не у дел, а также потому, что Рейли время от времени превышал служебные полномочия и вместо простого сбора информации ввязывался в разнообразные авантюры, иногда без ведома или вопреки воле начальства.

Выйдя в отставку, Рейли снова посвящает себя бизнесу и старается наладить то экспорт радия из Чехословакии, то ввоз яиц из Болгарии, но без особого успеха. К счастью для него, ему снова подворачивается вдовушка со средствами, актриса Нелли Бертон, более известная под псевдонимом Пепита Бобадилья, и 18 мая 1923 они с Рейли сочетаются браком – незаконным, потому что Рейли до сих пор еще женат на Маргарет (о чем Пепита, впрочем, не подозревает). Очередная женитьба, однако, не поправляет финансовых дел Рейли: его попытки возобновить торговлю патентованными средствами, на сей раз в США, терпят крах. Верховный суд штата Нью-Йорк, рассматривающий тяжбу Рейли с Baldwin Locomotive Company, принимает решение в пользу ответчика. И приблизительно в то же время, в августе–сентябре 1924, в результате контрразведывательной операции «Синдикат-2» агенты ОГПУ заманивают в Россию единомышленника Рейли Савинкова, арестовывают его, судят и заставляют принести публичное покаяние! Нечего и говорить, как тяжело это все отразилось на Рейли, здоровье которого заметно пошатнулось.

«Синдикат-2» был частью планомерной программы чекистов по инфильтрации и нейтрализации антибольшевистских кругов на Западе. С этой целью на территории России ОГПУ создало фиктивную тайную организацию под кодовым названием «Трест»[12], антибольшевистски настроенные члены которой якобы обладали большим могуществом и не знали только, кого бы из-за границы пригласить к себе в вожди для захвата власти. «Трест» вызывал естественное любопытство западных спецслужб, и в начале 1925 Эрнест Бойс, глава британской разведывательной миссии, расположенной в Хельсинки, обратился к Рейли как к бывшему коллеге, неофициально попросив его встретиться с находившимися за пределами России некоторыми представителями «Треста» и дать оценку тому, что они рассказывают. К концу сентября Рейли прибыл в Хельсинки. Встреча с людьми из «Треста» состоялась в Выборге, который тогда принадлежал Финляндии. Хотя этого совершенно не требовалось, Рейли дал уговорить себя отправиться в Ленинград и Москву по поддельным документам, дабы лично встретиться с теми, кто возглавлял «Трест», – и тем самым угодить в ту же ловушку, что и Савинков. Подобный просчет можно, вероятно, объяснить недостаточным (вопреки всем легендам) профессионализмом Рейли-шпиона. В первую очередь, по-видимому, Рейли был коммерсантом, и в этом смысле информация для него являлась таким же товаром, как и все остальное, будь то медикаменты или оружие. Вполне возможно, что и в британскую разведку он в свое время завербовался главным образом потому, что иначе в разлагающуюся Россию, где находились выгодные клиенты Рейли, покупавшие при его посредничестве военное оборудование, было трудно проникнуть, а проникнуть было необходимо, чтобы попробовать либо спасти находившийся под угрозой бизнес, либо наладить альтернативные контакты. Даже на встрече с «теневым правительством» из «Треста» на даче в Малаховке 27 сентября 1925 Рейли говорил о том, что для привлечения денежных средств, необходимых, чтобы свергнуть Советскую власть, нужно организовать тайную продажу российских музейных сокровищ на Запад – с ним самим в качестве посредника, разумеется, – и даже будто бы предъявил список того, с чего следовало начать[13].

Тут-то его и арестовали[14]. Для отвода глаз 28 сентября на советско-финской границе, у населенного пункта Алякюля, на виду у финских пограничников была устроена перестрелка, в ходе которой при попытке нелегально покинуть советскую территорию якобы погибли два человека. Пошел слух, что одним из убитых был Рейли. Что произошло в действительности, долго оставалось неизвестным. Некоторые полагали, что Рейли стал первым агентом-перебежчиком и впоследствии продолжал служить в ОГПУ[15], а кое-кто высказывал не лишенное любопытства соображение, будто Рейли был двойным агентом чуть ли не с самого начала[16]. И, однако, не так давно обнародованные доказательства из архивов ФСБ (включая отчет ответственного за акцию оперативника Григория Федулеева и фотографию трупа Рейли) неопровержимо свидетельствуют о том, что после длившихся около месяца допросов Розенблюма–Рейли убили выстрелом в спину во время прогулки 5 ноября 1925 года и зарыли на внутреннем дворе Лубянской тюрьмы[17]. Притом что Рейли был приговорен к смерти еще в 1918 (а отомстить интервентам, наверное, ой как хотелось!), новый показательный процесс над ним по типу савинковского вряд ли мог принести какую-либо ощутимую пользу. Назвать Рейли одним из вождей эмиграции, чья публичная экзекуция и/или искреннее раскаяние во всем содеянном произвели бы на кого-то неизгладимое впечатление, можно было лишь с огромной натяжкой. Риск же международного скандала (как-никак Рейли был подданным Его Королевского Величества) в подобном случае мог оказаться вполне реальным. К тому же пришлось бы объяснять, при каких обстоятельствах Рейли очутился в Советском Союзе, а это могло поставить под угрозу дальнейшее успешное проведение операции «Трест» по уже не раз опробованному сценарию.

Несмотря на то, что Рейли, насколько можно судить, не придавал особого значения своим еврейским корням (на одной из встреч с представителями «Треста» он заявил, не моргнув глазом, что еврейский погром в России в результате перехода власти из одних рук в другие будет неизбежен, но что новое правительство, состоящее из членов «Треста», не должно вмешиваться, ибо дальновиднее будет объявить погром «проявлением национальных чувств»[18]), из истории российских евреев в Великобритании его вычеркивать отнюдь не следует, потому что это было бы искажением подлинной картины вещей. Бурная, хотя и не всегда результативная деятельность Рейли-бизнесмена, однако, напоминает о том, что британским коммерсантам русско-еврейского происхождения  в исследованиях, подобных нашему, до сих пор уделялось до обидного мало внимания, и этот недостаток давно следует исправить.

Флора Соломон

В данной связи хочется вспомнить о Флоре Соломон, урожд. Бененсон (1895–1984), дочери Григория Бененсона (нефтяного магната и банкира, 1864–1939), сестре Мани Харари (совладелицы издательства Harvill Press, на протяжении многих лет выпускавшего переводы книг с русского; 1906-69) и матери Питера Бененсона (основателя «Амнести Интернешнл»; род. в 1921). О том, что такое шпионаж, Флора тоже знала не понаслышке. Именно с ее помощью в начале 1960-х был разоблачен работавший на КГБ англичанин Ким Филби (1912–1988), с которым она много лет состояла в знакомстве (одна из жен Филби была подругой Флоры)[19]. Но имя Флоры в новейшей британской истории останется, пожалуй, все-таки не поэтому, а потому, что она радикальным образом повлияла на улучшение условий труда служащих торговой сети магазинов «Маркс энд Спенсер», что в итоге отразилось на всей стране.

Эта фирма, ныне достигшая мировой известности, была основана в 1894 году еврейским эмигрантом из России Майклом Марксом совместно с англичанином Томом Спенсером. Торговля первоначально велась на севере Англии, в Манчестере и Лидсе, но дела шли настолько хорошо, что в 1930-м, невзирая на начинавшуюся «великую депрессию», компания открыла магазин в центре Лондона, в престижном районе Марбл Арч. Тем не менее, служащие компании в подавляющем большинстве своем были «плохо одеты, на лице скука, щеки ввалились от голода. Это было время, когда любая, самая мелкая работа считалась привилегией, которую могли отобрать из-за малейшего пустяка. Те, чья зарплата зависела от объема розничной продажи (т.е. по большей части женщины без каких бы то ни было квалификаций), занимали самое низкое положение. <…> Тогда любой работодатель в Британии мог держать продавщиц за прилавком до позднего вечера, не предоставляя им никаких удобств во время перерыва. Он не был обязан ни обогревать помещения зимой, ни вентилировать их летом, ни обеспечивать самую элементарную гигиену»[20]. Профсоюзы в тот период в основном уделяли внимание борьбе за сокращение рабочей недели и повышение зарплаты, а проблему благоустройства рабочих мест особо не поднимали – тем более там, где трудились по преимуществу женщины, в массе своей членства в профсоюзах избегавшие. Не совсем понятно, почему плохо оплачиваемые и почти бесправные представительницы британского рабочего класса нашли своего защитника именно в лице дочери российского мультимиллионера и многолетней любовницы А.Ф.Керенского, воспитывавшейся в частном пансионе в Висбадене[21] и вышедшей замуж за подполковника британских войск связи Харолда Соломона, который во время Первой мировой войны участвовал в военных действиях в Сербии, а в 1920-е годы играл заметную роль в администрации Палестины[22]. Сама Флора утверждала, что ее с детства преследовало чувство вины из-за расстрела бастующих рабочих на Ленских золотых приисках в 1912 (одним из акционеров на приисках был ее отец). Так или иначе, когда в начале 1930-х Григорий Бененсон разорился и больше не мог выплачивать дочери деньги на содержание[23], она не нашла ничего другого, как предложить давнему знакомому, Саймону Марксу (одному из наследников Майкла), свои услуги по созданию человеческих условий для работавших на того продавщиц. Относясь к Саймону по-дружески, Флора Соломон в то же время не одобряла его эксплуататорских методов и прямо сказала ему: «Это из-за таких компаний, как “Маркс энд Спенсер”, у евреев плохая репутация».

К чести Маркса, он тут же открыл ранее отсутствовавший в фирме отдел социального обеспечения с Флорой во главе, а та, с учетом немецкого опыта по созданию условий труда для служащих отдельных магазинов и рабочих на некоторых фабриках по производству одежды, начала внедрять различные новшества на британской почве. Поначалу речь шла о субсидированных буфетах или столовых для сотрудников фирмы, где порция горячего стоила шесть пенсов, а чашка чаю с печеньем – только пенс. Когда выяснилось, что свои отпуска служащие «Маркс энд Спенсер» проводят в основном дома, для них стали организовывать поездки по стране за символическую плату (у фирмы появились даже свои собственные базы отдыха на морском побережье). Затем, к каждому филиалу были прикреплены специалисты-медики, наблюдавшие за здоровьем персонала, что фактически можно приравнять к «службе национального здравоохранения в миниатюре»[24]. При штаб-квартире «Маркс энд Спенсер» была учреждена Комиссия по социальному обеспечению, которая оказывала материальную помощь сотрудникам, находящимся в стесненных обстоятельствах, и ведала премиями для тех, кто по тем или иным причинам уходил из фирмы после десяти лет непрерывного рабочего стажа. В сущности, это была благотворительность (умение заниматься которой и по сей день является составной частью воспитания женщин из обеспеченных семей), но в гораздо больших масштабах, чем обычно, – в тот период на «Маркс энд Спенсер» работало около 20 000 человек.

Постепенно по инициативе и при участии Флоры создавались и иные немаловажные прецеденты. Так, было принято решение не увольнять без одобрения Комиссии тех, кто проработал на фирму хотя бы пять лет. Продавщиц обязали носить униформу и делать макияж. На стенах магазинов и офисов стали развешивать репродукции картин старых мастеров. Время от времени повышалась минимальная заработная плата. Был учрежден и отдел повышения квалификации, так что теперь продавщицы могли делать в «Маркс энд Спенсер» настоящую карьеру. Благодаря этому же отделу «Маркс энд Спенсер» смог брать на работу еврейских беженцев из Германии.

В общем, сегодняшней своей репутацией «просвещенного работодателя» фирма главным образом обязана Флоре Соломон[25]. Нововведения Соломон постепенно стали перениматься и другими крупными компаниями и теперь укоренены чуть ли не повсеместно[26]. Не удивительно, что в 1960-е годы, чтобы помочь справиться с наплывом и благоустройством репатриантов, Голда Меир пригласила в Израиль именно Флору (которая, между прочим, хорошо знала Хаима Вейцмана и Давида Бен-Гуриона). Во время Второй мировой войны талант Флоры, необычайно умело заботившейся о других, нашел свое применение в организации так называемых «британских ресторанов» – по существу, экстренных пунктов питания. За свою деятельность во время войны Флора Соломон была награждена Орденом Британской империи (MBE).

Флора Соломон – далеко не единственная фигура, заслуживающая «воскрешения». Можно было бы написать отдельное исследование о сыне Максима Моисеевича Винавера Евгении Винавере (1899, Петербург – 1979, Кентербери), специалисте по Томасу Мэлори и Расину[27], учившемся и преподававшем в Оксфорде (1919-22, 1924-33), заведовавшем кафедрой французского языка и литературы в Манчестерском университете (1933-66), профессорствовавшем также в Америке – в частности, в Висконсине (1966-70) и в Северном университете (Northern University, 1970-74) – и в Канаде (в университетах Британской Колумбии, 1972-75, и Торонто, 1975-76), президенте Общества по изучению средневековых языков и литератур (1939-48), почетном профессоре университетов Халла и Кента, член-корреспонденте Британской Академии наук, иностранном члене Бельгийской королевской академии французского языка и литературы, кавалере ордена Почетного легиона[28].

Героем отдельного исследования мог бы стать и родившийся в Конотопе художник Бернард Менинский (Берл Менушкин; 1891–1950), выросший в Ливерпуле, в 1911 окончивший Ливерпульскую художественную школу с Королевской медалью, в 1912 переселившийся в Лондон, а в 1918, после нескольких лет службы в армии, получивший британское гражданство. Менинский преподавал в Центральной и Вестминстерской художественных школах, а также в театральной школе известнoго режиссера Гордона Крэга во Флоренции; с 1919 был членом Лондонской группы художников, а с 1923 – членом Нового Английского художественного клуба и неоднократно выставлялся[29]. Его работы хранятся в Британском музее, в музее Виктории и Альберта, в Имперском военном музее, а также в местных картинных галереях по всей стране (главным образом на севере Англии), а архив – в знаменитой лондонской галерее Тэйт. Менинский работал военным художником министерства информации, в 1935 году оформлял балет Давид для компании Алисии Марковой и Антона Долина, в 1946 – иллюстрировал произведения Джона Мильтона L'Allegro и Il Penseroso. В 1950 году Менинский, периодически страдавший от душевных расстройств, покончил с собой. Несмотря на то, что по-английски о нем существует целый ряд статей и монография[30], в наиболее авторитетных на сегодняшний день справочниках О.Л.Лейкинда и Д.Я.Северюхина «Художники русской эмиграции, 1917–1941» (1994) и «Художники русского зарубежья, 1917–1939» (1999; в соавторстве с К.В.Махровым) имя Менинского отсутствует. И таких «белых пятен» в истории российских евреев в Великобритании еще, к сожалению, предостаточно. Другими словами, продолжение следует[31].

 

[1] См., например: Берлин И. Александр и Саломея Гальперны // ЕВКРЗ. Т.1. Иерусалим, 1992. С.230-41; Хаусхиер Р. Портрет сэра Исайи Берлина // ЕВКРЗ. Т.4. Иерусалим, 1995. С.135-45; Рогачевский А. Борис Элькин и его оксфордский архив // ЕВКРЗ. Т.5. Иерусалим, 1996. С.222-41; Скидальская Е. Марк Михайлович Вольф (1891–1987) // Там же. С.490-99; Зальцберг Э. Художник Л.О.Пастернак // РЕВЗ. Т.1(6). Иерусалим, 1998. С.270-86. Сегодня мы располагаем немалой новой информацией о М.М.Вольфе, Б.Элькине, С.С.Котелянском и некот. др. наших героях. Сожалеем, что в данной книге из-за ограниченности ее объема они не могут быть приведены.

[2] См.: The Slavonic and East European Review. 2002. Vol.80. No.1. P.135-37 (G.S.Smith) и East European Jewish Affairs. 2002. Vol.32. No.1. P.162-63 (J.Slatter).

[3] Рейли посвящен и «собственный» телевиз. сериал Reilly: The Ace of Spies (Thames Television, 1983; автор сценария Трой Кеннеди-Мартин, режиссеры Джим Годдард и Мартин Кэмпбелл, в гл. роли – Сэм Нил).

[4] Многие из них были подхвачены доверчивыми слушателями, закреплены письменно и продолжают переходить из биографии в биографию. См., например: Lockhart R. Ace of Spies. London, 1967; Van Der Rhoer E. Master Spy: A True Story of Allied Espionage in Bolshevik Russia. New York, 1981; Kettle M. Sidney Reilly – The True Story. London, 1983 и др. Некот. биографы, словно отчаявшись отделить факты от вымысла, откровенно романизируют свои версии жизни и деятельности Рейли, см. хотя бы: Семенов Ю., Юнко А. Авантюрист и любовник Сидней Рейли. М., 1998.

[5] См.: Cook A. On His Majesty's Secret Service: Sidney Reilly, Codename ST1. Stroud, 2002. P.26, 37. Эндрю Кук, в прошлом помощник британского министра обороны Джорджа Робертсона, благодаря своему особому положению получил доступ к связанным с именем Рейли секретным документам британского Кабинета министров, которые никогда не будут обнародованы; кроме того, он проанализировал более 2000 прежде неизвестных документов из 14 различных стран, включая меморандумы из архивов ЦРУ, ФБР, ЧК/ОГПУ, а также фр. и япон. разведок. Тщательное сопоставительное изучение дат и обстоятельств выдачи загранич. паспортов, иммиграционных списков, записей актов гражд. состояния, разнообразной информации, исходящей от некот. отделов кадров, а также документов, связанных с регистрацией деловых предприятий, не говоря уже о мемуарной литературе и периодике, позволили Э.Куку с исключительно высокой степенью достоверности воссоздать в основных чертах карьеру международного авантюриста. В частности, Кук убедительно опроверг причастность Рейли к похищению немецких военных чертежей с заводов Круппа в Эссене в 1904 или 1909 году; к взрыву на складе оружия в Нью-Йорке (Black Tom Island) 30 июля 1916; а также то, что Рейли якобы был любовником Этель Лилиан Войнич и прототипом главного героя в ее романе «Овод» (1897).

[6] Официально прошение Розенблюма о перемене имени было подано в Верховный Суд и удовлетворено лишь в октябре 1908 (см. Cook A. On His Majesty's Secret Service. P.70–72). Любопытно, что инициалы Sidney Reilly совпадают с инициалами Solomon/Sigmund Rosenblum – не исключено, что у Розенблюма, щеголя по натуре, были вещи с монограммами, от которых ему не хотелось избавляться.

[7] См.: Cook A. On His Majesty's Secret Service. P.45–47.

[8] Позднее Рейли называл себя капитаном, что не соответствовало действительности: повышения он хотел, но не получил.

[9] ST в данной аббревиатуре означает «Стокгольм». Там находилась британская разведывательная резидентура, через которую Рейли должен был отчитываться о проделанной работе.

[10] См.: Cook A. On His Majesty's Secret Service. P.164.

[11] Подробнее об отношениях Савинкова и Рейли см.: Spence R.B. The Terrorist and the Master Spy: The Political 'Partnership' of Boris Savinkov and Sidney Reilly, 1918-25 // Revolutionary Russia. 1991. Vol.4. №1. P.111-31; Зубарев Д. «Три недели беспрерывного кошмара…»: Письма С.Рейли // Минувшее. 1993. Т.14. С.275–310;  Борис Савинков на Лубянке: Документы / Под ред. А.Л.Литвина. М., 2001. С.113-18 (письмо Савинкова Рейли от 7 окт. 1924).

[12] См., например: Войцеховский С.Л. Трест: Воспоминания и документы. London (Ont.), 1974.

[13] См.: Cook A. On His Majesty's Secret Service. P.209.

[14] Дневник, который Рейли вел на кусочках папиросной бумаги на Лубянке, см.: Spence R.B. Sidney Reilly's Lubianka 'Diary' 30 October – 4 November 1925 // Revolutionary Russia. 1995. Vol.8. №2. P.179-94.

[15] См., например: Lockhart R.B. Reilly: The First Man. New York, 1987.

[16] См., например: Пименов Р.И. Как я искал шпиона Рейли // Собрание документов самиздата. Т.22. 1976. АС №1089.

[17] См.: Cook A. On His Majesty's Secret Service. P. 222-23; Милютин Ю. [Прелин И.] Конец шпиона Рейли // Совершенно секретно. 1990. №12. C.21–23.

[18] Своей жене Маргарет он тоже говорил, что в процессе «выздоровления» от большевизма Россия может уничтожить как минимум миллион евреев; см.: Cook A. On His Majesty's Secret Service. P.206, 270.

[19] См.: Найтли Ф. Ким Филби – супершпион КГБ. М., 1992. С.258-60.

[20] Baku to Baker Street: The Memoirs of Flora Solomon, by Herself and Barnet Litvinoff. London, 1984. P.157.

[21] Маня Харари отзывалась о своей старшей сестре так: «Под чопорным обличием немецкой Fräulein скрывались энергичный ум и железная воля» (Harari, Manya. Memoirs, 1906–1969. London, 1972. P.16).

[22] В результате несчастного случая Харолд Соломон оказался парализованым, что не помешало ему незадолго до смерти выставить свою кандидатуру на парламентских выборах от партии консерваторов (округ North Tottenham). Некролог см.: Lesser E. Lieutenant-Colonel Harold Solomon // The Times. 6 August 1930. P.13.

[23] Содержание было настолько щедрым, что в конце 1920-х Флора даже открыла книжное изд-во The Blackamore Press, приносившее одни убытки. О профиле и приоритетах изд-ва можно судить по некот. выпущенным в нем книгам, например: Pushkin A.S. The Queen of Spades / Transl. by J.E.Pouterman and C.Bruerton, engravings in colour by A.Alexeieff, preface by Prince D.Sviatopolk-Mirsky. London, 1928; Milton J. A Brief History of Moscovia, with an introduction by Prince D.S.Mirsky, illus. by A.Brodovitch (London, 1929); Gide A. Montaigne: An Essay in Two Parts / Transl. by Stephen H.Guest and Trevor E.Blewitt (London, 1929); Baudelaire Ch. Intimate Journals / Transl. by Ch.Isherwood, introduction by T.S.Eliot (London, 1930).

[24] Knightley Ph. Marks & Sparks & Spies // The Sunday Times. 17 June 1984. P.43. Общенациональная служба здравоохранения возникла в Британии только после Второй мировой войны.

[25] Ibidem. Marks & Sparks & Spies.

[26] См. неподписанный некролог Соломон: Russian émigré of wide interests // The Times. 25 August 1984. P.10.

[27] См., например: Vinaver E. Malory (Oxford, 1929); Idem. Racine et la poésie tragique (Paris, 1951); Idem. The Rise of Romance (Oxford, 1971).

[28] См.: Vinaver, Elisabeth. Eugène Vinaver: Some Recollections // The Winawer Saga / Ed. by H.M.Winawer. London, 1994. P.166-93.

[29] Напр., в The Goupil Gallery, 1919; Mayor Gallery and Lefevre Gallery, 1926; St George's Gallery, 1930; Zwemmer Gallery, 1934, 1936, 1948, 1950; Leger Gallery, 1945 – все в Лондоне), в том числе посмертно (в частн., в Ben Uri Gallery, London, 1957; Crestine Gallery, Edinburgh, 1965; Boydell Gallery, Liverpool, 1966; Tib Lane Gallery, Manchester, 1972; City Art Gallery, York, 1978; Worthing Art Gallery, 1979; Museum of Modern Art, Oxford, 1981; Blond Fine Art, London, 1986; а также передвижная выставка в Ливерпуле, Лидсе, Шеффилде и Лондоне в окт. 2000 – июле 2001.

[30] См., например: Gaunt W. Bernard Meninsky // Drawing and Design. December 1926. P.181-89; Earp T.W. The Work of Bernard Meninsky // Apollo. 1930. Vol.11. P.214-15; Gordon C.J. Bernard Meninsky // The Studio. 1946. Vol.132. №640. P.13–16; Taylor J.R. Bernard Meninsky. Bristol, 1990.

[31] Автор пользуется случаем выразить искреннюю признательность Е.Б.Рогачевской (The British Library) и Ричарду Дейвису (University of Leeds) за помощь в работе.

Фото: Сидни Рейли