Союз русских евреев в Германии (1920–1935 гг.): урок истории

В немецкоязычной научной литературе до начала 90-х годов практически не было принято говорить о русских евреях как о специальной теме исторического исследования. В контексте восточно-европейской эмиграции рассматривались вопросы еврейских рабо-чих и ремесленников, русских студентов и русской культурной       жизни в эмиграции[1]. Некоторое исключение составляет монография под редакцией проф. Карла Шлегеля, где дается оценка положения русских евреев в Германии в 30-е гг.[2]

Что касается русско-, англо- и франкоязычных научных публикаций, то здесь приоритетное место занимает влияние русской литературы и искусства на местные культуру и традиции. Группы эмигрантов выделяются по профессиональному признаку – литераторы, художники, общественные деятели, композиторы и т.п. или по политической роли – кадеты, монархисты, меньшевики и т.п.[3]

Между тем история русско-еврейской эмиграции в Германию является немаловажной составной частью истории Европы. Термин «русские евреи» появился в Германии в начале ХХ в. В эту группу входили те русскоговорящие эмигранты еврейского происхождения, прибывшие в Германию с различных концов Российской империи, которые получали статус беженца или были лицами без гражданства с правом временного или бессрочного проживания в Германии. Число евреев, прибывших в Германию из России в начале ХХ в., по отдельным оценкам, достигало от 100 до 300 тыс. человек. Только в Берлине проживало от 30 до 50 тыс. (иногда доходя до 120 тысяч!) человек[4]. Согласно переписи 1925 г., из полумиллиона евреев, проживавших в то время в Германии, около 20% были восточно-европейского происхождения. Называют и другой процент – 39,3%. Провести четкое разграничение между «восточно-европейскими» евреями и евреями – выходцами из Российской империи трудно, поэтому можно дать лишь условную оценку их числа[5].

Чем же привлекала русских евреев Германия? Конечно, географическим положением и уже установившимися многолетними экономическими, культурными и научно-образовательными связями с Россией. Новые индустриальные центры Германии нуждались в дешевой рабочей силе[6]. Немаловажным фактором было сходство идиш, который возник на базе одного из диалектов старонемецкого языка, с немецким. К иммигрантам из России добавились евреи из Галиции, русские евреи, попавшие в плен, которых интернировали, студенты – выходцы из России.

В 1912 г. из 4300 студентов-иностранцев около 45% были русскими евреями[11] [12] . Назовем такие известнейшие имена, как Хаим Вейцман, Борис Пастернак, Владимир Хавкин. Целая плеяда сионистской элиты, например Залман Рубашов, позже Залман Шазар – 3-й президент Израиля, начали свой путь в Германии. Здесь к кон-цу Первой мировой войны насчитывалось около 100 000 евреев из России (включая польских)[7][13] [14] .

Германия была выгодным промежуточным пунктом на пути из России либо Польши во Францию и Швейцарию, в Палестину и США. Немецкие курорты – Висбаден, Баден-Баден, Бад-Эмс, Бад- Хоннеф – были популярны среди богатых еврейских семей России; русские евреи владели недвижимостью и акциями в Германии; между академическими и культурными кругами обеих стран развивались творческие контакты; последние бывали и на семейном уровне – по линии  заключения браков; взаимное влияние немецких и русских политических группировок и партий, среди которых было немало представителей русского еврейства – социал-демократы, монархисты, кадеты, др. (Например, все меньшевики, находившиеся в Берлине в 20-е гг., за исключением Б.Николаевского, были евреями.) Тесные контакты были между немецкими и русскими сионистами. Деятельность Бунда находила горячую поддержку в немецких социалистических кругах[8]. Даже феминистские идеи, пропагандировавшиеся немецкими еврейками Линой Моргенштерн и Алис Саломон, и фребелевское движение – были весьма популярны среди еврейских женщин России[9].  

В Германии после 1918 г. возникли многочисленные землячества и профессиональные объединения русских эмигрантов. Например: Союз русской присяжной адвокатуры в Германии, который оказывал бесплатную помощь русским эмигрантам (среди членов Союза было много евреев – И.В.Гессен, В.А.Гольденберг, Б.И.Эль-кин, А.А.Гольденвейзер, Б.Л.Гершуни, Г.Ландау, М.П.Кадиш, М.Меркин, Л.М.Зайцев, др.), Общество русских врачей в Германии, членом которого была женщина-врач д-р Зеликман; Общество русских журналистов и писателей, в которое входил Ю.Айхенвальд; известные экономисты (Б.Д.Бруцкус, А.А.Кизеветтер, Л.Львов). В берлинском Русском научном институте (1923–1935) читали лекции ученые Б.Д.Бруцкус, А.А.Кизеветтер, А.И.Каминка, А.М.Кули-шер, Ю.Айхенвальд, Л.Г.Барац, И.И.Гинзбург, Г.Д.Гурвич[10]. Были созданы Организация защиты русских беженцев, специальный Комитет по правам русских безработных беженцев, активное участие в деятельности которых принимали еврейские общественные деятели А.Гольденвейзер и Я.Тейтель.

Так что возникновение Союза русских евреев в Германии представляется весьма логичным. Он был основан 4 мая 1920 в Берлине. Опыт работы в благотворительных организациях России еврейские эмигранты перенесли на немецкую землю. Для одних побудительным мотивом вступления в Союз была потребность в благотворительности как символе жизни «дома, в России», для других – необходимость объединения усилий в борьбе за выживание на чужбине[11]. Особенно это стало очевидным с середины 20-х гг., когда слово «беженец» («Flüchtling») было заменено определением «прибывший» («Zuwanderer»). Русские евреи оказались перед необходимостью интеграции в новое для них общество. Свою важнейшую обязанность видели они и в сохранении своей «русско-еврейской общности» – уникального единения русской культуры и еврейских традиций.

Человеческое участие и взаимопомощь как фундаментальные понятия жизни в эмиграции упоминаются уже в первых строках устава Союза русских евреев. В многочисленных интервью руководители Союза указывали, что организация является нейтральной и либеральной относительно политики и религии, открытой для взаимодействия со всеми, кому дороги общечеловеческие ценности.

Создание Союза было идеей еврейских интеллектуалов, которые и в России были весьма активны в общественной жизни: И.С.Соловейчик, Д.С.Марголин, В.А.Гольденберг, др. Русские евреи в Германии не могли рассчитывать ни на какую поддержку со стороны немецкого государства. Все современные методы объединения усилий различных организаций и ведомств по интеграции эмигрантов (по крайней мере, в современной Германии) не могут сравниться с тем масштабом, которого достигла деятельность Союза русских евреев в Германии в 20-е годы. Союз численностью около 500 человек оказывал помощь преимущественно за счет своих средств 5–6 тысячам беженцев, выходцам не только из России, но и из Польши, Сербии, Хорватии, Галиции, Австро-Венгрии[12].

Как же встретило своих «русских» сестер и братьев немецкое еврейство? Арнольд Цвейг описывает это такими словами: «Мы все знаем столь немного о трудностях и бедах других групп, других меньшинств, с которыми мы живем в современном обществе. Нам знакомы взаимоотношения лишь в отдельных слоях, соприкосновения определенных кругов, но, к сожалению, редко или никогда совместное „проживание“, взаимопроникновение групп, которые вследствие своего рождения, подобной деятельности и общности социальных кругов должны были бы доверять друг другу...»[13].

Эту позицию разделяли далеко не все немецкие евреи. Так, Вальтер Ратенау в конце XIX в. называл восточно-европейских ев-реев не иначе, как «азиатская банда» и «особый чужеродный сорт людей, который угрожает немецкой культуре» и которого следует опасаться[14].

Несмотря на эти диаметрально противоположные тенденции, число конфликтов между русскими евреями и «западными», за некоторым исключением, было невелико. По крайней мере, в кругах еврейского рабочего люда восточно-европейские евреи были «своими», как в среде немецких сионистов, так и нееврейских товарищей по работе[15]. Русские евреи, которые принадлежали другим социальным группам, не представляли на рынке труда конкуренции для немецкого населения (в т.ч. немецкого еврейства). Государственные социальные пособия для этой категории беженцев не были предусмотрены (лишь после разрешения министра труда Германии от 17.02.1927 иностранцы получили право на пособие по безработице). Согласно немецким законам, иностранец мог получить только то рабочее место, на которое не существовало «немецкого» претендента, что при возрастающей безработице было практически невозможным[16]. Таким образом,  у русских евреев  не было иного пути, кроме самостоятельного или предпринимательского.

Массовое обеднение русской колонии в середине – конце 20-х гг. как следствие экономического кризиса и высокой конкуренции приводило к разрыву контактов между «русскими» и «немецкими» евреями. Трагизм ситуации осложнялся тем, что русские евреи, выходцы из обеспеченных семей, даже своим близким друзьям или родственникам не могли рассказать правду о своем положении. Многочисленные письма-исповеди в Союз русских евреев говорят об этой трагедии: «У нас нет будущего. Наше положение безнадежно. И все-таки я Вас смиренно прошу никому не рассказывать о моем положении...»[17]. Стремление оставаться «среди своих» лишь усиливало разрыв между русской колонией и немецким обществом. Несмотря на усилия Союза русских евреев по организации многочисленных курсов немецкого языка, практически все мероприятия Союза были русскоязычными и посвящены, в большинстве своем, русской культуре и традициям. С другой стороны, можно предположить, что сам уклад «русской» жизни в Германии и не требовал усилий по интеграции в это новое («немецко-еврейское» либо «немецкое») общество. Владимир Набоков так описывает эту изоляцию на личном примере: «...за пятнадцать лет жизни в Германии я не познакомился близко ни с одним немцем, не прочел ни одной немецкой газеты или книги и никогда не чувствовал ни малейшего неудобства от незнания немецкого языка»[18].

Интересный факт: чтобы быть принятым в Союз русских евреев (это же относилось и к разрешению на проживание в Германии), вовсе не требовалось документов, доказывающих еврейское происхождение; доказательством служило письменное подтверждение кого-либо из русских или немецких евреев, что данная персона им известна как «исключительно честная и порядочная личность». В отдельных случаях Союз русских евреев обращался к Комитету помощи немецким евреям с просьбой о поручительстве за эмигрантов[19]. В 1925 году немецкие евреи организовали специальный денежный сбор для Союза русских евреев, который дал 5500 рейхсмарок[20]. В проведении религиозных обрядов постоянную помощь оказывала Берлинская религиозная еврейская община[21]. Но и русские евреи поддерживали немецких собратьев: они ежегодно отчисляли средства для финансирования Дома еврейских беженцев в Берлине, а также беженских центров на вокзалах[22]. Союз оказывал финансовую помощь Союзу восточно-европейских еврейских организаций в Германии. Русские эмигрантские организации, такие, как Союз русских врачей и русский Дом ребенка в Шарлоттенбурге, также получали помощь Союза русских евреев[23].

Благотворительная комиссия собирала и распределяла среди нуждающихся вещи и мебель, для больных было предусмотрено усиленное питание. Если в 1926 г. число удовлетворенных просьб о помощи составило 1019 из 1125, то в 1928 г. – уже 1290 из 1373[24]. Президиум Союза основал специальный фонд, правом пользования которым обладал лишь председатель Союза. Это было важно в тех случаях, когда кто-либо хорошо известный в русско-еврейских кру-гах оказывался в тяжелом материальном положении. Такой человек имел право анонимно обратиться лично к председателю за помощью, подписываясь «NN», а его письмо не подлежало огласке. Вот письмо одного из просителей этого фонда: «Я, русский еврей, попал в Германию в 1915 году в качестве военнопленного... После долгих скитаний в начале 1921 г. удалось освободиться и материально устроиться. До середины 1923 г. я беспрерывно работал в магазине серебряных вещей, т.к. я по профессии ювелир. Благодаря застою в делах меня уволили, и я остался с женою и ребенком как на воде, но все кое-как перебивался временными работами не по моей профессии, я не отказывался ни от какой работы, лишь бы заработать на жизнь. Так тянулось до конца 1925 г. Все усилия в поисках какой-либо работы оказались тщетными, не помогли и протекции, ибо безработица дошла до неимоверных размеров и, кроме  того, благодаря закону никто охотно не даст работу иностранцу. Положение мое и семьи стало с каждым днем ухудшаться. Начались те ужасы, которые приносят с собой безденежье и голод, – ребенок стал болеть от недостатка питания и скрепя сердце я должен был обратиться в еврейское благотворительное общество (Unterstützungsverein), которое постановило выдавать нам 15 РМ в течение 6 месяцев. Но так как в течение этого времени положение мое не изменилось, то мне пришлось снова обратиться о продолжении выдачи пособий. Я обращаюсь к Вам с просьбой, помогите, если имеете возможность, не дайте умереть с голоду, не дайте погаснуть той искре надежды, которая еще теплится в моей душе и которая еще дает надежду на лучшее будущее, несмотря на все пережитое в последние годы»[25].

Наиболее трагично было положение интеллигенции. Союз русских евреев считал своим особым долгом поддержку этой категории беженцев; ежемесячная помощь оказывалась 48 еврейским семьям. В 1924 г. общая сумма выплаченных пособий составила 14 080 РМ,  в 1928 г. – 51 246 РМ, в 1930 г. – 55 932,50 РМ[26].

Бедственное положение эмигрантов, тяжелые жилищные условия отражались на состоянии их здоровья. Ситуация осложнялась отсутствием средств на лечение, дороговизной медицинских страховок. Союз русских евреев организовал бесплатную медицинскую помощь на дому и в поликлинике профессора Михаэлиса в Берлине. Число амбулаторных посещений достигло в 1926 г. 1473; 523 пациентам была оказана помощь на дому[27]. Медицинская комиссия Союза работала во взаимодействии с Еврейским обществом слепых, обществом «Хевра кадиша», больницей Берлинской еврейской общины[28]. Заболевания, которые были распространены у русских эмигрантов, были следствием недоедания, истощения и депрессии[29]. Дамский комитет при Союзе постоянно контролировал положение в наиболее нуждающихся семьях и информировал об этом правление Союза. Среди детей были особенно распространены туберкулез, анемия, кишечные заболевания[30]. Несмотря на финансовые трудности, Союз русских евреев организовывал ежегодный летний отдых для 80–90 детей[31]. У Союза были хорошие контакты с другими организациями по работе с детьми эмигрантов, такими, как Центральный комитет по оказанию помощи русским детям, Русско-немецкая школа. В 1926 г. Союз организовал детский сад для 3–6- летних и специальную группу для школьников. Следует упомянуть и другой малоизвестный пример братских отношений русских и немецких евреев, а именно совместное опекунство над детьми – жертвами погромов на Украине. В 1922 г. по инициативе Комитета помощи немецких евреев в Германию прибыли 25 сирот с Украины, родители которых погибли при погромах в 1920–1922 гг.[32] Благодаря инициативе Д.С.Марголина, члены Союза русских евреев – банкир А.Добрый, И.Гинзбург, А.Кан, И.Левин, проф. А.Каминка, Альшиц, Л.Ремировский, М.Вишняк, М.Эйтингон и сам Д.С.Марголин – взяли опекунство над детьми на себя. Дети получали профессиональное образование в школе садоводства в Алеме, Еврейском женском союзе во Франкфурте-на-Майне. После 1932 г. они выехали в Палестину, Канаду, США и Бразилию.

Специальная комиссия Союза оказывала финансовую, а также методическую помощь – дополнительные занятия, языковые курсы и т.п. – студентам. Эта же комиссия способствовала контактам между еврейскими студенческими организациями, адаптации учащихся в студенческой среде. В 1922 г. значительную сумму (500 000 РМ) еврейским студентам из России пожертвовал Джойнт[33].

Наиболее примечательной была деятельность Союза русских евреев в области содействия защите прав иностранцев, а также частного предпринимательства в среде русскоговорящих эмигрантов в Германии. Юридический консультант Союза Алексей Гольденвейзер и председатель Союза Яков Тейтель добились от Международного бюро труда при Лиге Наций ежегодной субсидии (около 5 000 РМ) для работоспособных членов Союза. Эта сумма распределялась специальной комиссией по кредитам. Такие небольшие кредиты – от 50 до 500 РМ – позволяли многим русским евреям приобрести материалы либо оборудование для открытия собственного дела[34].

Создавались многочисленные курсы, по окончании которых учащимся оказывалась помощь в получении места на одном из русских предприятий или фирм. Успешными были первые курсы по вязанию, которые в 1922 г. закончили почти 300 девушек и женщин[35]. В 1924 г. были открыты курсы по стенографии, машинописи, бухгалтерии и английскому языку. В 1926 г. – курсы по черчению и шитью. Для многих женщин, которые ранее не задумывались о своем профессиональном образовании, обучение стало един-ственной возможностью получения специальных знаний и начала самостоятельной трудовой деятельности[36].

В феврале 1927 г. при Союзе начал функционировать цех по шитью детской и дамской  одежды. С осени 1926 г. в доме известного филантропа Германа Абрахама действовали курсы по гигиене, массажу, косметике. В 1928 г. были организованы курсы для водителей и торговцев, курсы по изучению иврита, русского и английского языков для взрослых и детей[37]. Общественные организации немецких евреев приветствовали такую активность русскоговорящих собратьев и отмечали, что «сегодня Союз русских евреев занимает в социальном обеспечении Берлина одно из самых видных мест и тем самым способствует облегчению тяжести настоящего времени»[38].

Популярны в еврейской колонии были организованные Союзом торжества по случаю еврейских праздников, во время которых проводился сбор денег для определенной цели (например, летний отдых детей). Любимы были праздники Ханука и Пейсах, которые отмечались либо в клубе Союза, либо в лучших отелях Берлина. Так, в 1926, 1928 и 1931 годах эти торжества состоялись в знаменитом «Адлоне»[39]. До 1924 г. Союз русских евреев располагал своим клубом, где организовывались концерты, музыкальные и литературные вечера, дискуссии, семейные праздники. Интересно, что и встречу гражданского Нового года как старейшую русскую традицию организовывали там же. Клубу было присвоено имя «Ахдут», вероятно, в память о деятельности одноименной еврейской организации в дореволюционной России[40]. Тематика докладов охватывала вопросы  истории и культуры русских евреев, например, «Еврейский вопрос в России» И.Шварца, «Авраам и Сократ» Л.Шестова, «Евреи в русской культуре» И.Британа и др.[41] Oрганизовывалось обсуждение новых книг немецких, еврейских и русских авторов, например популярной в то время книги Якоба Вассермана «Мой путь как немца и еврея» (1921, рус. пер. 1923), обсуждение которой вел в Союзе Ю.Айхенвальд[42].

О мероприятиях Союза в 1930–1932 гг. постоянно сообщала берлинская русская еженедельная газета «Наш век». Организовывались там и доклады на немецком языке – например, берлинского раввина Иоахима Принца «Евреи в 1932 году». Среди русскоязычных докладов на общественно-политические темы можно отметить: «О границе бедности в немецком праве» (Г.Беме), «Вальтер Ратенау – еврей и государственный служащий» (Г.Гурвич), «Любовь от Платона до Фрейда» (С.Франк). Особой популярностью пользовались музыкальные вечера: русской классической музыки, джаза, в те времена входившего в моду, немецких композиторов, еврейской и цыганской музыки. Союз русских евреев организовывал их совместно с Союзом русских музыкантов, Сионистской организацией Германии и ее берлинским комитетом, Обществом друзей еврейской музыки и Берлинской филармонией[43].

Если в 1920–1927 гг. работа комиссии Союза по культуре была направлена на сохранение культурных традиций и организацию общественной жизни в эмиграции, то с обеднением русской колонии, а позже с изменением политической ситуации в Германии задачи клуба «Ахдут» изменились: каждую среду проводились семейные и общинные вечера с музыкой и танцами, целью которых было объединение русско-еврейской колонии. В 1935–1938 гг., когда Союз русских евреев уже официально прекратил свое существование, в бывших помещениях клуба «Ахдут» продолжала  действовать благотворительная столовая[44].

Союз располагал библиотекой, которая насчитывала около тысячи книг на немецком, французском и русском языках, идиш и иврите. С.Дубнов, который часто бывал на мероприятиях Союза русских евреев, подарил библиотеке свои книги «Новейшая история еврейского народа» и «Всемирная история еврейского народа»[45].

На заседаниях Союза часто дискутировалась тема антисемитизма, как «русскоязычного», известного по опыту жизни в России, так и «европейского» – об угрожающей опасности антисемитизма в Германии. В 1922 г. был заслушан доклад Е.Кусковой «Рост антисемитизма и тактика борьбы с ним»; в 1926 г. к этой теме вернулся И.Левин в докладе «Антисемитизм в современной Германии», указавший, что антисемитизм превращается в массовую идею в Германии; в 1930 г. М.Шварц дал оценку культурно-философским аспектам антисемитизма в стране[46].

Одним из важнейших направлений деятельности Союза была юридическая помощь еврейским беженцам. Немецкие законы имели свои четкие предписания относительно разрешения на проживание, доходов и приобретения имущества, получения гражданства в зависимости от времени и статуса проживания на территории Германии, воссоединения семей и изменения имущественных условий. За любое нарушение – будь то неофициальная работа либо несвоевременное продление паспорта или визы – грозили штрафы, судебные разбирательства вплоть до ареста и выдворения из страны. В этих случаях беженцы были практически беспомощны перед законом – оплата затрат на защиту и судебные издержки была непосильным бременем для еврейских беженцев. Действовавший в 20–30-е годы закон, дававший право гражданам Германии, живущим ниже «черты бедности», на уменьшение этих расходов либо освобождение от них, не распространялся на русских эмигрантов: «Бездомные, безработные и бесправные, они могли рассчитывать только на благотворительность общества. Однако никакая благотворительность не может помочь тысячам людей, если правовые отношения в этом обществе остаются неизменными»[47]. Эти слова принадлежат Алексею Гольденвейзеру, который в 1922–1933 гг. возглавлял юридическую комиссию Союза русских евреев и был его консультантом по вопросам связей с международными еврейскими и общественными организациями.

Гольденвейзер родился в Киеве, закончил юридический факультет Киевского университета, где до 1917 г. преподавал теорию права и западную политологию. Кроме этого, он обучался в университетах Берлина и Гейдельберга. В 1918 г., как представитель еврейского меньшинства на Украине, был избран в Украинскую думу. В 1921 г. Гольденвейзер бежал из Киева, повторив «путь» Керенского, т.е. переодевшись в женское платье и загримировавшись. Судьба соединила их снова в Колумбийском университете Нью-Йорка, где оба, однако в разное время, читали лекции по истории России и права и где в настоящее время хранятся их архивы[48]. Во время выступлений на международных конференциях, переговоров с представителями международных общественных организаций по делам беженцев, среди которых были директор Международного бюро труда в Женеве Альберт Тома, руководитель Службы помощи русским беженцам Меир Джонсон, директор европейского отделения Джойнта Бернард Кан, А.Гольденвейзер информировал международное сообщество о трагическом положении еврейских беженцев из России в Германии и призывал все страны объединить свои усилия по решению проблемы беженцев в целом. Особую актуальность в этой связи представляет аналитический доклад, подготовленный им для Королевского общества Великобритании, который представлял правовое положение беженцев из России (преимущественно евреев) в 28 странах Европы в 1933–1937 гг.[49] В 1927 г. А.Гольденвейзер представлял интересы русскоговорящего еврейства в эмиграции на ежегодных конференциях в Женеве по правам беженцев, а также принимал участие в деятельности Всегерманского Союза восточно-европейских еврейских организаций[50]. Союз русских евреев был представлен в Лиге Наций, в Лиге по правам человека и т.д. Особая заслуга принадлежит Союзу русских евреев, и лично А.Гольденвейзеру, в деятельности Нансеновского комитета в Берлине. Благодаря активности Гольденвейзера многие русские эмигранты, которые не имели документов, получили нансеновские паспорта и тем самым право легального проживания в Германии[51]. Кто же руководил всей этой титанической деятельностью Союза русских евреев в Германии? Кто был добрым другом и помощником всех, без разделения на партии, классы и национальности нуждающихся людей?

Этим человеком был Яков Львович Тейтель (1850–1939), который жил и творил добро, вдохновленный некрасовскими словам: «Иди к униженным, иди к обиженным, там нужен ты...» М.Горький называл его «веселым праведником», а С.Дубнов – «очаровательной личностью русского еврейства». О Я.Л.Тейтеле в ЕВКРЗ был опубликован очерк Э.Капитайкина «“Веселый праведник” – Яков Львович Тейтель»[52]. Я позволю себе ниже некоторые дополнения.

Жизненный подвиг Тейтеля – подлинного праведника еврейского народа – наиболее точно охарактеризовал неизвестный рецензент его мемуаров, задавшись вопросом: «Возможно ли любить два народа – свой и чужой?», на который он ответил так: «Тейтель, конечно, еврей... По своей деятельности, по своим отношениям, в соответствии с пульсированием всего своего ”Я”... он также и русский, потому, что он любит Россию внутренне и глубоко, потому, что русский народ составляет его природу, потому, что к русскому крестьянину и русскому интеллектуалу он испытывает одинаково родственные чувства, они ему одинаково близки и дороги. Две тоски, две любви, две страсти, две боли, два восторга – в одной душе. В одном сознании. Он любит русских еврейской любовью и евреев – русской...!»[53]. Какие слова могут лучше охарактеризовать русско-еврейскую душу? Либеральная позиция Тейтеля объединяла в себе традиции гуманистических идей представителей русской интеллигенции Добролюбова, Чернышевского, Толстого, немецкого романтика Генриха Гейне, цитату которого Тейтель выбрал эпиграфом к одной из глав своих мемуаров, таких еврейских писателей и общественных деятелей, как Фруг, Менделе Мойхер Сфорим, Шолом-Алейхем, Шолом Аш.

Тейтель не был ни сионистом, ни территориалистом, но занимал ту позицию «золотой середины» во взглядах и активной помощи в жизни, которая позволяла ему часто быть посредником между правыми и левыми, сионистами и ассимилянтами. Он сам признавался: «Я не принадлежу никакой из партий и потому нахожу повсеместно друзей, во всех партиях, позициях, направлениях и группах»[54]. Он видел будущее европейского еврейства во взаимодействии, которое будет организовываться с помощью международной комиссии из представителей стран, где проживают евреи, и будет иметь независимый консультативный характер. В своем письме Клоду Монтефиоре и Люсьену Вольфу Тейтель предложил проект такой организации, которая бы «защищала интересы евреев и способствовала улучшению жизни еврейства»[55].

Первые контакты Тейтеля с европейским, в особенности с немецким, еврейством относятся к 1906–1912 гг. В 1908 или в 1909 г. Тейтель познакомился с Бернардом Каном и его женой Дорой Израилевной, которая была русской еврейкой. Семьи – Тейтеля и Кана – связывала многолетняя дружба. Годы спустя Кан вспоминал: «Он [Тейтель] был птицей, которая ежегодно бывала у нас с тем, чтобы набраться новых сил у своих братьев в центральной Европе... Не только тепло искал он у нас, он приносил это тепло нам, молодым.. И когда он отправлялся обратно, домой, мы, заряженные его огнем, работали с двойной энергией»[56]. Узы дружбы связывали Тейтеля с представителями Общества помощи немецким евреям – Дж.Симоном и П.Натаном, руководителем Комитета помощи восточно-европейским евреям Ф.Шиффом. На примере немецких (П.Натан, Дж.Симон, Б.Кан), французских (С.Леви, Л.Левен) и английских евреев (Л.Вольф), их активного участия в деятельности еврейских организаций, Тейтель видел, что евреи – и космополиты, и патриоты своих стран.

Свои последние годы в России (1915–1920) Тейтель провел в Киеве, где в трудное время погромов и смен политических режимов охотно примкнул к организации ОРТ. Он заботился о жертвах войны и о тех, кто оказался в бедственном положении; Л.Брамсон вспоминал: «Ни перестрелка на улице, ни толки об опасности, грозящей при появлении евреев на улице, не останавливали Якова Львовича. И когда он в последний раз, осенью 1919 года, совершал такой обход, шальные пули все время носились над его головою...»[57]. Яков Львович был бескомпромиссным оптимистом – в каждом человеке он видел лучшее, по крайней мере, надежду на лучшее – будь-то жадный банкир или опасный бандит...

Председателем Союза русских евреев в Германии Тейтеля избрали еще заочно. Когда в Берлине скончался И.Соловейчик – первый председатель Союза, стало известно, что Тейтель покинул Россию и выехал в Ковно. Д.Марголин от имени Союза предложил Якову Львовичу принять руководство этой организацией. Прибыв в Берлин, Тейтель со всей своей энергией принялся за любимую общественную работу. Почти вся русская эмиграция нуждалась в помощи. Особенно ухудшилось финансовое положение Союза в 1924 г. Обеднение русской колонии не позволяло более рассчитывать на собственные сборы, денежные взносы и пожертвования членов Союза. Якову Тейтелю удалось призвать на помощь международную общественность в лице Джойнта, ЕКО, Всемирного еврейского союза (Альянса), швейцарского Бунда. Он расширил деятельность Союза, по его инициативе были основаны новые отделы, получили развитие новые виды обучения и помощи. Его первая поездка по Германии в целях сбора денег для русских евреев, в которую он отправился с Д.Марголиным, состоялась в 1924 г., следующая, в Лондон, – в 1925 г.[58]

В русскоязычной прессе того времени – рижской газете «Сегодня», берлинской «Наш век», «Руле» за 20–30-е годы – можно встретить многочисленные интервью и обращения Тейтеля к русской общественности с просьбой о помощи Союзу. Одно из них красноречиво озаглавлено словами Льва Толстого «Не могу молчать!». Тейтель не только не молчал, а отстаивал права русских евреев в Германии и делом помогал каждому – будь-то новый костюм для бедного учителя, приданое для невесты или скрипка для студента.

В 1927 г. Тейтель предпринял поездку в Голландию, где совместно с  объединением «Израэль» организовал денежные сборы в Амстердаме, Гааге и Роттердаме. Роттердамская газета «Wochen-blatt für israelische Familien» опубликовала 17.07.1927 интервью с Тейтелем, где он описывает причины и условия отъезда русских евреев из Германии[59]. Голландские евреи получили представление о положении беженцев в Германии и оказали им братскую поддержку.

В 1927–1929 гг. экономический кризис, рост безработицы, правовые ограничения для эмигрантов побуждали русских евреев искать «другие берега». Число нуждающихся возрастало. У Союза не было иного пути для выживания, как просить немецких братьев и сестер о помощи. Тейтель искал не только матери-альную помощь, но и возможность духовной поддержки. 15 февраля 1928 г. в Берлине была созвана конференция раввинов, посвященная проблеме русских евреев. Конференция избрала комиссию из ведущих раввинов Берлина. В их обращении указывалось, что помощь русским евреям является долгом для всего немецкого еврейства, раввины же несут при этом особую моральную ответственность. 

Тейтель – к тому времени достигший 78 лет – совершает многочисленные по-ездки по Германии и организует денежные сборы. Часто в поездках его сопровождал А.Гольденвейзер[60]. В Хемнице и Берлине были основаны совместные комиссии, из русских и немецких евреев, чтобы на местах оказывать помощь нуждающимся. Еврейские газеты публикуют приветствия Я.Тейтелю. В Лейпциге Союз еврейских студентов организовал в его честь вечер, на котором собрались студенты из Венгрии, Румынии, России и Германии. Во Франкфурте-на-Майне в сборах приняли участие раввин Горовиц и юридический советник  Бруно Блау.

9 января 1929 г. Союз русских евреев организовал «Чай для прессы», во время которого с пламенной речью выступил Арнольд Цвейг: «...если Вы в этом городе, Берлине, поможете облегчить участь эмигрантов, Вы… сделаете угодное немецкому народу и немецкой культуре. Это будет похоже на услугу, которую в античные времена оказывали те, кто в своих воротах кормил и поил чужестранцев»[61]. Речь Цвейга и сегодня звучит проникновенно и актуально: «Европа медленно учит тяжелый урок сосуществования, каждое школьное задание, решение которого обещает ей широкое и просторное дыхание. Русские евреи в Германии являются составной частью Европы, и в этом не может быть никаких сомнений».

18 марта 1929 г. на конференции представителей еврейской и немецкой общественности в Берлине известный еврейский историк д-р Макс Соловейчик сказал: «В жизни еврейского народа периодически наступают моменты, когда эмигранты одной страны обращались за помощью к еврейским общинам тех стран, куда они прибывали, и эта помощь всегда оказывалась. Таким образом, нет в еврействе ни „берущих“, ни „дающих“, но каждый соединен друг с другом именно этими перипетиями исторических судеб.…Русские евреи сегодня в Германии занимают позицию не только „берущих“: взгляните на семинары раввинов, на еврейские высшие учебные заведения и библиотеки – всюду можно увидеть, насколько обогатилась с притоком русских евреев культурная жизнь немецкого еврейства»[62]. Подтверждением этого стала речь Альфреда Клее, который указал на большую роль американского Джойнта, основанного русскими евреями-эмигрантами, в становлении и развитии еврейских общин Германии. Для содействия деятельности Союза русских евреев в Германии был образован Всегерманский Комитет помощи русско-еврейским беженцам. В его состав вошли известные общественные деятели того времени: раввины Л.Бек, Бергман и Э.Кон, адвокат O.Кон, ученый-физик А.Эйнштейн, политик A.Клее, писатель A.Цвейг, юридический советник Б.Блау, предприниматели, банкиры, филантропы.

Тейтель организует сборы и за пределами Германии. Летом 1929 г. он посещает Швейцарию – Цюрих, Базель, Берн, Женеву. Он проводит успешные сборы денег и организует местный комитет помощи русским евреям в Германии, который возглавил И.Дрейфус-Бродский[63]. Осенью того же года Тейтель проводит сборы в Бельгии. В 1930 г. его сердечно принимали евреи Дрездена, Аахена, Кельна и Дюссельдорфа. Местная пресса широко освещала акции, организованные в пользу русских евреев. Тогдашний обербургомистр Кельна К.Аденауэр прислал письмо в поддержку проводимых акций солидарности с русскими евреями. В этих городах также были основаны местные комитеты помощи, состоящие из русских и немецких евреев[64]. В том же году Тейтель посетил Данию, Швецию и Англию. Интересно, что министерство иностранных дел Германии поддерживало акции Союза русских евреев и направляло специальные обращения в посольства стран, куда прибывал Я.Тейтель[65]. В Копенгагене Тейтель вел переговоры с министром иностранных дел Мюнхом и с президентом датского Красного Креста Голдом. В Швеции значительные суммы пожертвовал принц Карл – президент местного отделения Красного Креста. В Лондоне Тейтеля принял лорд Риддинг, который живо откликнулся на просьбу своего гостя, и здесь также был образован комитет помощи, а в его состав вошли известные представители еврейской общественности[66]. Местная еврейская пресса – «Jewish Chronicle», «Jewish Guardian», «Jewish Times» – обратилась ко всем евреям Великобритании с просьбой поддержать их русских собратьев в Германии[67].

Такая активная деятельность обеспечила дальнейшее существование Союза. В 1930 г. суммы, полученные в результате сборов за границей, составляли уже 26% всех доходов Союза, второй по значимости источник существования представляли членские взносы (24%), столько же давали сборы среди немецкого еврейства[68].

В 1930 г. Союз русских евреев в Германии отмечал двойной юбилей: 10 лет своего существования и 80 лет со дня рождения  неутомимого председателя Союза – Я.Л.Тейтеля. 11 января 1931 г. берлинская газета «Руль» опубликовала поздравление С.Дубнова, в котором были такие слова: «Будущие поколения будут еще долго рассказывать друг другу о скорбном пути русско-еврейской эмиграции и о том, как старейшина ее метался по Европе, стучал в сердца людей и этот современный Диоген восклицал: «Человека ищу!»[69]. Еврейская община Франкфурта так обратилась к Тейтелю: «Ваш Союз и Ваша неутомимая активная помощь нуждающимся русским евреям в Западной Европе являются лучшим примером еврейской любви к ближнему. Это и есть самое светлое на общем мрачном фоне нашего времени»[70]. Одну из наибольших заслуг Союза отметили представители Русского института германоведения – Э.Боренштейн, В.Строев, А.Позняков: «Союз оказывает помощь не только евреям, но и лицам других вероисповеданий»[71].

На юбилейных банкетах в Париже и Берлине поздравительные речи были произнесены известными общественными деятелями русской, немецкой, еврейской, французской и английской интеллигенции, религиозных кругов. От эмигрантских и западно-европейских еврейских организаций, от русских эмигрантов было получено более 450 поздравлений![72]

В ответной речи Тейтель скромно отметил, что «…в моем лице чествуются не мои личные заслуги, а дорогая мне идея – идея помощи отдельному страдающему человеку... Меня прозвали „королем шнорреров“, и я с удовлетворением принял это звание. Но мое королевство, увы! чудовищно разрастается и, к моей горькой скорби, среди моих подданных я вижу тысячи лучших представителей былой русской интеллигенции с их семьями и детьми»[73].

Тейтеля упрекали в любви к балам и торжествам, в газетной шумихе вокруг его имени. Но в этом был его «деловой» расчет, пресса была орудием труда для его же дела, и он говорил: «…мне это нужно для успеха сборов – ведь я торгую своей старостью»[74]. В связи с юбилеями был организован специальный денежный фонд имени Тейтеля. Многие жертвователи, вдохновленные идеями Якова Львовича и желая остаться неизвестными, анонимно передавали чеки на суммы, исчисляемые тысячами[75].    

В 1931 г. Тейтель посетил Мюнхен, Аугсбург, Бамберг. В Базеле он принял участие в конференции Американского еврейского конгресса. Он посетил также Мец, Мюлуз (Мюльхаузен), Кольмар, где вел переговоры с представителями еврейских общин о положении русских беженцев в Берлине и в немецкой провинции[76].

Совместно с раввином Бергманом Тейтель участвовал в переговорах с обербургомистром Берлина д-ром Замом о возможности улучшения положения русско-еврейских беженцев[77]. Новые денежные сборы были организованы им в Праге (под патронажем посольства Германии), Хемнице и Каунасе. Здесь Тейтель нанес 106 (!) визитов и собрал 6 550 немецких марок[78]. В одном интервью он упомянул, что сердечность и жадность людей встречались ему в одинаковой мере, и описывал свои «походы»: «Снова как нищий ходил я от дома к дому и не гнушался пожертвованиями в 15–20 марок. Я потерял стыд! Но голод и смерть тоже потеряли свой стыд и просто обнаглели – они уносят все новые и новые жертвы! Было нелегко. Душно, лифтов мало, но, как видите, все обошлось»[79]. Со свойственным Тейтелю юмором, он вспоминал, как поднялся на пятый этаж, где находилось бюро одного финансиста. Тот не счел нужным даже принять посетителя, а лишь передал краткую записку: «Мало дать я не могу, а много – не считаю нужным». Это послание Тейтель прокомментировал: «Ничего, мы оба уже в тех почтенных годах, когда скоро окажемся там, где наконец не будет возможности для отговорок...»[80].

В 1933 г. Яков Тейтель покинул Германию и переселился во Францию. До 1935 г. жил в Париже, а позже – у своего сына в Ницце.  Он уже имел «опыт погромов» в России и знал, как это начинается и к чему приводит. Но и в 1934-м и в 1935 г. приезжал в Берлин, уговаривая сомневающихся покинуть пределы Германии, раздавал деньги для этих целей, поддерживал нуждающихся морально. В 1935 г. он создал в Париже Комитет помощи русским евреям, который тоже получил название Тейтелевского и работал в тесном контакте со многими русскими эмигрантскими организациями.

Несмотря на то, что берлинская полиция считала деятельность Союза русских евреев «полезной, даже значимой», с годами существование Союза, как и многих других эмигрантских организаций, было поставлено под сомнение: «Антигосударственные выступления в Союзе или его членов не были выявлены. Однако при известном положении евреев в Германии можно все-таки выдвинуть обвинение, что Союз может являться источником вражеской пропаганды, которая распространяется посредством нелегальных связей с враждебными кругами в России, Литве и Латвии»[81]. Полиция запретила его деятельность 15 августа 1935 г. Сотни русских евреев – без работы, гражданства, средств к существованию, крова над головой – остались без организации, которая их объединяла, защищала и давала надежду на помощь. Их единственным кровом в 1935–1939 гг., причем не только для русских, но и для немецких евреев, была столовая в центре Берлина, которая носила имя Я.Тейтеля. Там собирались нуждающиеся, одинокие и больные, туда приходили за советом и справкой по поводу возможности выезда, там выдавали бесплатные обеды и медикаменты. Еще 29 января 1938 г. русские евреи не побоялись организовать праздничный вечер в этой столовой, сбор от которого составил 6 500 РМ, при этом большинство публики составляли немецкие гости[82]. Имя Якова Тейтеля согревало, поддерживало и давало надежды на спасение.

Особенно тяжелым положение стало в 1937 г., после принятия указа о том, что иностранные граждане должны покинуть Германию. В многочисленных письмах-просьбах о помощи из Германии на имя эмигрировавшего к этому времени в США А.Гольденвей-зера русские евреи описывают трагическое положение в Берлине: «Сейчас мы лишились всего. Нам нужны деньги на жизнь, на адвоката, а откуда взять. Нас выселяют, и кто знает, что будет с нами завтра...»[83].

Сочувствие и возмущение проявляются весьма интенсивно. Но совершенно платонически. В письме Б.Элькину от 29.11.39 г. А.Гольденвейзер писал: «Я пытался хлопотать здесь по вопросу помощи русским евреям в Германии. Но получил ответ, что денег в Германию не посылают, лишь покупают билеты на пароход для выезжающих евреев». А.Гольденвейзер и члены его семьи оказали содействие в переселении в США в 1937–1939 гг. сотням семей русских евреев, среди них – семья Владимира Набокова, жена которого была еврейкой (А.Гольденвейзер был дружен с обоими), семья М.Вишницера, д-р Г.Д.Гурвич, д-р Э.Гурвиц и др.[84]

Я.Тейтель, находясь во Франции, А.Гольденвейзер – в США, Е.А.Каплун – в Брюсселе, В.А.Гольденберг, Я.Г.Фрумкин, Л.М.Зай-цев – в Берлине, в 1936–1939 гг. поочередно выполняли обязанности председателей официально несуществующего Союза русских евреев в Германии и постоянно координировали свою деятельность. Коллегиальность в решениях и взаимопомощь были определяющими в их деятельности – будь то вопросы, связанные с распределением средств, полученных от Джойнта или Нансеновского комитета, либо персональная ответственность за проведение той или иной акции помощи. Сердца этих людей бились в одном ритме: спасти русских беженцев, сохранить Союз или то, что от него осталось. Я.Тейтель писал 9.12.38 из Ниццы А.Гольденвейзеру: «…Из Берлина получаю кошмарные письма, особенно печально, что все уехали, и уезжают более или менее состоятельные – остается масса беззащитных, и главное – некому работать... Столовая функционирует (была некоторое время закрыта), а это теперь единственное место, где не только русские, но и немецкие евреи помимо обеденного времени проводят свои печальные досуги»[85]. Надежды на помощь Америки в спасении европейского еврейства, которые так питала прогрессивная общественность по обе стороны океана, оказались, к сожалению, напрасными. Созванная в июле 1938 г. Международная конференция в Эвиане была последней попыткой решить проблему: страны обменялись мнениями по этому вопросу и создали Комитет по делам беженцев. Но ни одна страна не показала свою готовность принять еврейских беженцев. Русских евреев на этой конференции представлял тот же Яков Львович Тейтель. Он надеялся, что в неофициальных беседах ему удастся добиться того, чего не удалось в высоких официальных кругах... С горечью констатировал ее результаты: «Представители всех держав открещивались от евреев – нежелательны они никому»[86]. 

С глубокой тревогой думал Яков Львович Тейтель о грядущем, об опасности фашизма. Он умер в 1939 г. в Ницце, на 89 году жизни. Так уходят из жизни праведники, после завершенности трудного пути, оставляя живущих в оглушающей неожиданности и одиночестве... Руководство французским Комитетом русских евреев принял А.И.Лурье, возглавлявший его до начала 50-х годов. Александр Тейтель, сын Я.Л.Тейтеля, руководил работой отделения Комитета русских евреев в Ницце. Практически все годы войны французский Комитет нелегально получал субсидии от Джойнта, которые распределялись между особо нуждающимися, а также между французскими крестьянами, особенно на юге Франции, в семьях, которые спасали еврейских детей[87].

В 1942 г. в Нью-Йорке группа еврейских эмигрантов из России, бывших берлинцев и ближайших сподвижников Я.Л.Тейтеля, создала Комитет помощи русским евреям им. Я.Тейтеля в Нью-Йорке (Union of Russian Jews, inc. Jacob Teitel-Committee for the Relief of Russian Jews in Western Europa). Его активными сотрудниками стали: А.Гольденвейзер, Ю.Бруцкус, М.Вишницер, Мария Перников, Дария Кадински, Тереза Аронсон, Елена Фрумкин, Зинаида Кахан, Тауба Левин, София Прегель-Бройнер, Мария Цетлин, Яков Фрумкин и др.[88] Вот только некоторые направления деятельности Нью-йоркского комитета в годы войны: совместно с Еврейским антифашистским комитетом поиск родных между Россией и США, продуктовая помощь евреям Советского Союза; совместно с Джойнтом организация продуктовой и вещевой помощи Красной Армии; в 1943 г. на деньги Комитета был оснащен специальный санитарный автомобиль.

Особенно в тяжелые послевоенные годы Тейтелевский комитет в Нью-Йорке был единственной поддержкой для многих русских евреев во Франции и в Швейцарии, где в Женеве также было организовано отделение Тейтелевского комитета помощи русским евреям в Западной Европе. Вот строки из обращения Розы Винавер, члена Комитета и вдовы М.Винавера, опубликованное в «Форвертсе»: «Я обращаюсь к читателям „Форвертса“ с горячей просьбой – прийти на помощь русским евреям, находящимся во Франции и в других освобожденных от немецкого ига странах Европы»[89]. В послевоенные годы Тейтелевский комитет в Нью-Йорке взял на себя также посреднические функции в решении многих вопросов по обе стороны океана: от имущественных и правовых, в т.ч. по компенсациям от Германии, до организационных – поиск поручателей для аффедевитов (разрешения на выезд) и организация выезда русских евреев из Франции и других европейских стран в США.

В 1956 г. выходцы из России основали в Тель-Авиве Союз русских евреев Израиля. Так началась новая глава в истории эмиграции русского еврейства...          

*   *    *

Вспоминая сегодня ту эмиграцию евреев из России, хочется спросить: к истории какой страны отнести их деятельность? К какой культуре? Они были, прежде всего, евреями... Значит, к еврейской? Они любили Россию, Украину – у каждого была своя родина,  любовь к которой они пронесли через всю жизнь. Значит, к русской или украинской? Они были связаны с культурой и историей европейских стран. Сказать, что их деятельность относится к русско-немецкой или еврейско-немецкой истории, будет также неполно...

Созданное ими неизмеримо больше и значимее, чем иные манускрипты и культурные ценности, которые можно идентифицировать с духовными и материальными памятниками культуры. Как оценить память сердца? Многих сердец – спасенных, накормленных, согретых, нашедших кров на чужбине... Просто услышанных, ободренных, вырванных из небытия одиночества и безнадежности... Ирония истории эмиграции, а именно деятельности организаций эмигрантов, заключается в том, что она оставляет малоосязаемые формы, но лишь отчеты, записки, квитанции, пометки, обрывки цитат. И все это было десятилетиями закрыто, засекречено, арестовано где-то в холодных чревах архивов. Архивы Союза русских евреев в Германии, проделав путь из Германии в Россию, пролежав 50 лет под тяжестью печатей, русских, немецких, чешских и снова русских, – наконец становятся доступными... И за этими печатями (например, на документах архива Детского дома им. Тейтеля в Берлине: «Совершенно секретно. Архив белоэмигрантской организации»), документами, открываются судьбы отдельных людей, их радости и трагедии, потери и обретения, пути исхода и цели созидания. Ирония истории эмиграции еще и в том, что все пройденное и пережитое быстро забывается. На смену трагедиям, пережитым первыми, приходят радости и заботы новых поколений эмигрантов. Русские евреи, прибывшие в Германию в 20-х годах, покинули ее в 30-х, переехав во Францию или США. Их дети и внуки стали гражданами тех стран, куда когда-то эмигрировало первое поколение русских евреев. И сегодня, задав кому-либо из них вопрос, известно ли им что-либо об эмиграции русских евреев в Германию, уверена, ответ у всех будет примерно одинаков: «Эмиграция – где? Какая? А была ли она вообще?» Но русское еврейство существует в эмиграции в настоящее время и будет существовать в будущем. Приходят новые поколения, которые в той или иной степени (вероятнее, все-таки все в меньшей) идентифицируют себя с русским еврейством. Русские евреи «научились» жить в эмиграции (скорее выбороли право на жизнь, какой бы тяжелой она ни была!). Жизнь тех многих первых была озарена идеей человеческого участия и взаимопомощи. Эту идею как активную жизненную позицию и как одно из самых ценных своих наследий, которая своими корнями уходит в еврейскую и русскую традиции, они передали будущим поколениям.

Современная эмиграция из России в Германию имеет другие эмиграционные мотивы, ее представители имеют иное религиозное воспитание, культурные традиции, образовательный и имущественный уровни. Эта новая эмиграция настолько отдалена от той первой волны эмиграции из России, насколько и от современного немецкого еврейства, которое практически не имеет ничего общего с еврейством Германии до 1933 г. Русское еврейство, так же как и немецкое, более не существует в той форме, которую оно имело в начале века. Однако не символично ли то, что среди фамилий сегодняшних еврейских эмигрантов из России встречаются такие же, как и у членов Союза русских евреев в 20-е годы?

Создание и деятельность Союза русских евреев в Германии стало новой точкой отсчета в истории русско-еврейской эмиграции: Союз стал связующей нитью между поколениями, которые покинули Россию, и теми, кто родился в эмиграции. Деятельность Союза заложила фундамент будущей, интернациональной и, что особенно важно, организованной жизни русских евреев в эмиграции. Само его существование, причем более идейное, нежели формальное, и имя его руководителя – Я.Л.Тейтеля десятилетиями были для сотен русских евреев символами еврейской общности и единения, надежды и спасения, особенно на чужбине и в годы Катастрофы.

Ибо только в общности, в сохранении традиций взаимопомощи и стало само это спасение возможным, и в единстве поколений, и не-разрывности духовных связей между прошлым и настоящим, между теми первыми эмигрантами и теми, кто ими является сегодня, и есть надежда на будущее. В этом урок истории Союза русских евреев...  

 

[1] Mauerer T. Ostjuden in Deutschland: 1918–1933. Hamburg, 1986.

[2] Schlögel K. Der große Exodus: Die Russische Emigration und ihre Zentren 1917–1941. München, 1994.

[3] Schlögel K. Russische Emigration in Deutschland: 1918 bis 1941: Leben im europäischen Bürgerkrieg. Berlin: Akad. Verl., 1995.

[4] Zweig A. Das Lös der Geflüchteten. Eine Rede bei der Presse-Tee am 9.01.28 in Berlin (Hotel «Kaiserhof») / hrsg. Von Verband russischer Juden in Deutschland. Berlin, 1939. S.3–12.

[5] Mauerer T. Ostjuden in Deutschland 1918–1933…

[6] Раев М. Россия за рубежом: История культуры русской эмиграции (1919–1939). М.: Прогресс-Академия, 1994. С.35.

[7] Харув Д. Российская эмиграция из Российской империи и Советского Союза: статистический аспект // ЕВКРЗ. Т.6. Иерусалим,1998.

[8] Borochow B. Sozialismus und Zionismus. Eine Synthese. Ausgewählte Schriften, hrsg. v. Mendel Singer; Bulaschow D. Bolschewismus und Judentum. Berlin, 1923.

[9] Irmgard M. Fassmann Jüdinnen in der deutschen Frauenbewegung 1863–1919. 1996.

[10] ГАРФ. Ф.5774: Союз русских евреев в Германии (далее – СРЕГ). 1920–1935. О.1. Д.42. Л.20.

[11] Там же. Д.105. Л.10. Протокол годов. собр. членов СРЕГ. 9 мая 1932 г.

[12] Там же. Д.41. Л.36. Отчет о деятельности СРЕГ в 1925 г.

[13] Zweig A. Das Lös der Geflüchteten…  S.5.

[14] Rathenau W. Höre Israel // Die Zukunft (№18). 1897(?). S.454–462.

[15] Heid L. Maloche – nicht Mildtätigkeit: ostjuedische Arbeiter in Deutsch-land 1914–1923. Hildelsheim, Zürich, New York, Olms, 1995.

[16] Гольденвейзер A. Социальные проблемы беженцев // Руль. №1956. 7.05.27; ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.125. Л.10.

[17] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.75. Л.20. Письмо неизвестного эмигранта Сою-зу русских евреев (ок. 1927–1928 гг.).

[18] Набоков В. Другие берега // В.В.Набоков. Рассказы. Воспоминания. М.: Современник, 1991. С.606–607. См. также нем. перевод англ. издания: Nabokov V. Sprich, Erinnerung, sprich. Rowohlt Verlag, 1984. S.281.

[19] ГАРФ. Ф.5774. О.2. Д.37: Журнал писем СРЕГ.

[20] Jahresbericht der Hilfsverein der deutschen Juden für das Jahr 1924/ Hrsg.: Hilfsverein der deutschen Juden, Berlin, 1925. S.20.

[21] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.105. Л.8.

[22] Allgemeiner Bericht über die Tätigkeit des Verbandes russischer Juden in Deutschland in den Jahren 1920–1929, in: Zweig A. Das Lös der Geflüchteten… S.17.

[23] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.68. Л.9: Отчет о деятельности СРЕГ за 1924 г.

[24] Там же. Л.10. Отчет о деятельности СРЕГ в 1926 г.

[25] Там же. Д.78. Л.10: Письмо г-на З.Шора из Висбадена от 5.6.1927 Союзу русских евреев в Германии.

[26] Allgemeiner Bericht... S.14; Bericht über die Tätigkeit des Verbandes russischer Juden im Jahre 1930. Berlin, 1931 // ГАРФ. Ф.5774. O.1. Д.103. Л.4.

[27] ГАРФ. Ф.5774. O.1. Д.103. Л.8.

[28] Там же. Д.78. Л.7.

[29] Там же. Д.103. Л.19.

[30] Там же. О.1. Д.41. Л.15.

[31] Jahresbericht der Hilfsverein der deutschen Juden im Jahre 1933. Berlin, 1934. S.20.

[32] Jahresbericht der Hilfsverein der deutschen Juden im Jahre 1924. Berlin, 1925. S.19; ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.41: Отчет о деятельности СРЕГ в 1922 г. Л.41–44.

[33] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.41. Л.42.

[34] Газ. «Сегодня» от 27.06.26. С.2.

[35] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.68. Л.11.

[36] Там же. Л.1.

[37] Allgemeiner Bericht… S. 14, 17; Bericht über die Tätigkeit des Ver-bandes russischer Juden im Jahre 1930, Berlin, 1931 //  ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.103. Л.4.

[38] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.129. Л.64: Письмо д-ра Ламма, Бюро по делам помощи молодежи при еврейской общине, Берлин, 14.11.1930.

[39] Газ. «Наш век». 1932. №10. С.8; ГАРФ. Ф.5774. О.2. Л.37a, 20: Письмо в Центральный комитет Сионистской организации Германии.

[40] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.103. Л.8.

[41] Там же. Л.20.

[42] Schlögel K. Russische Emigration in Deutschland: 1918 bis 1941: Leben im europäischen Bürgerkrieg. Berlin: Akad. Verl., 1995.

[43] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.125. Л.19.

[44] Там же. Д.126. Л.69.

[45] Там же. Д.105. Л.8.

[46] Там же. Д.125. Л.48, 50.

[47] Там же. Л.109; Гольденвейзер А. В защиту права. Н.-Й.: Изд-во Чехова, 1952. С.8.

[48] Бахметьевский архив. Коллекция Гольденвейзера. Б.16.

[49] Там же.

[50] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.82. Л.1.

[51] Zweig A. Das Lös der Geflüchteten…  S.3–12.

[52] ЕВКРЗ. Т.1. С.465–475.

[53] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.41. Л.1; «Любовь к двум народам» – копия рец. неизвестного автора, опубл. в ж-ле «Русское эхо», № 14 от 5.4.1925.

[54] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.82. Л.8 (перевод статьи с гол. на нем. яз.) «Bei Staatsrat Dr. J.Teitel: „Hilft dem russischen Juden in Deutschland“» // Wochen-blatt für israelitische Familien.

[55] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.115. Л.6–9.

[56] Яков Тейтель: Юбилейный сборник. Париж–Берлин, 1931. С.86.

[57] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.115. Л.12.

[58] Zehn Jahren des Verbandes russischer Juden in Deutschland. Ein Rückblick / hrsg.: Verband russischer Juden. Berlin, 1930. S.11.

[59] Wochenblatt für Israelitischen Familien v. 17.07.1927 // ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.82. Л.10 (в переводе с гол. на нем.).

[60] Гольденвейзер А. Я.Л.Тейтель (1850–1939) // Еврейский мир. Сб.2. Нью-Йорк, 1944. С.299–321.

[61] Zweig A. Das Lös der Geflüchteten… S.3–12.

[62]  Цит. по: Zweig A. Das Lös der Geflüchteten… S.3–12.

[63] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.125. Л.2 – из газеты «Руль» 6.05.1927. С.12.

[64] Там же. Д.103. Л.10.

[65] Полит. архив МИД Германии. Отд.III. Евр. полит. дела. Письмо в нем. посольство в Копенгагене от 22.05.1930. С.6.

[66] ГАРФ Ф.5774. О.1. Д.115. Л.12.

[67] Там же. Д.103. Л.10.

[68] Там же. Л.11.

[69] Газета «Руль». 11.01.1931. С.2

[70] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.129. Л.59.

[71] Там же. Д.103. Л.81.

[72] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.115. Л.12.

[73] Яков Тейтель: Юбилейный сборник. Париж–Берлин, 1931.

[74] Гольденвейзер А. Я.Л.Тейтель (1890–1939) // Евр. мир [Сб.2]. Нью-Йорк, 1944. С.299-321.

[75] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.105. Л.9.

[76] Там же. Л.8.

[77] Наш век.  №11 от 08.06.32. С.8.

[78] Полит. архив МИД Германии. Отд.III. Евр. полит. дела. Письмо в нем. посольство в Копенгагене от 22.05.1930. С.6. Allg. L.279; V.1.01. 29bis.

[79] Две поездки // Наш век. №6 от 03.07.32. С.4.

[80] ГАРФ. Ф.5774. О.1. Д.129. Л.38.

[81] Письмо гос. полиц. чиновника. Берлин, 1 авг. 1935 г. // Полит. архив МИДа Германии. Акты. Отд.IV: Ru. Akten, betr.: Juden. R 84333. Bd.1.

[82] Пригласит. билет на этот вечер хранится в коллекции А.Гольден-вейзера // Бахметьевский архив. Б.4. Ф.1.  

[83] Лурье М. Письмо А.Гольденвейзеру от 18 нояб. 1938 г. // Бахметьевский архив. Коллекция Гольденвейзера. Б.4. Ф.1.  

[84] Копии аффедевитов (разрешение на выезд) и благодарств. писем // Бахметьевский архив, коллекция Гольденвейзера, Б.4. Ф.4–6. Письмо М.Вишницера от 8.03.1940 из Парижа; заявление и многочисл. письма В.Набоковой о получ. компенсации от Германии, адвокатом по к-рому являлся А.Гольденвейзер.

[85] Тейтель Я.Л. Письмо А.Гольденвейзеру от 9.12.38 // Бахметьевский архив. Коллекция Гольденвейзера. Б.4. Ф.8.

[86] Тейтель Я.Л. Письмо А.Гольденвейзеру от 24.07.38 // Там же.       

[87] К сожалению, мои поиски архива Комитета Тейтеля во Франции оказались безуспешными.

[88] Бланк Союза русских евреев в США (Union of Russia Jews. Inc. Jacob Teitel-Committee) // Бахметьевский архив. Коллекция Гольденвейзера. Б.3. Ф.5. Там же находятся многочисл. документы, связанные с акциями помощи Союза русским евреям в Советском Союзе и в Европе.

[89]  Винавер Р. Письмо-обращение // Форвертс. 1944 г. // Бахметьевский архив. Коллекция Гольденвейзера. Б.106. F.1. Teitel Committee, Union of Russian Jews, Inc. 

 

Фото: Яков Тейтель и Семен Дубнов