Неизвестные письма Семена Франка Ольге Мечниковой
Эмигрантская одиссея Семена Людвиговича Франка – Германия (1922-37), Франция (1938-45), Англия (1945-50) – наименее детально описана именно в ее французской части[1]. Исключение составляет, пожалуй, лишь соответствующий раздел в обстоятельной книге британского исследователя Филипа Буббайера[2]. На основе изучения архивных документов и бесед с родственниками и знакомыми философа Буббайеру удалось реконструировать основные этапы пребывания С.Л.Франка во Франции, куда он переехал в начале 1938 г. с женой Татьяной Сергеевной (урожд. Барцевой, 1886–1984) и дочерью Натальей (1912–1999)[3], спасаясь от нацизма (в 1937-м Франка стали вызывать на допросы в гестапо).
Франки перебрались в очередную страну пребывания[4] по приглашению среднего сына философа, Алексея (1910–1969), профессионального танцовщика[5]. Во время гастрольной поездки в Австралию в 1935-36 гг. Алексей познакомился со своей будущей женой Бетти Скорер, танцевавшей на сцене под псевдонимом Елизавета Суворова. На полученные в наследство деньги Бетти приобрела участок земли на Французской Ривьере, в небольшом населенном пункте под названием Ла Фавьер, расположенном между Тулоном и Каннами. На участке, находившемся в десяти минутах ходьбы от пляжа, были выстроены два небольших домика, двухкомнатный и четырехкомнатный, использовавшихся в качестве пансиона для отдыхающих англичан. Тут же проживали и Бетти с Алексеем. По воспоминаниям младшего сына философа, Василия (1920–1996), обучавшегося в то время в Англии, «мама, отец и Наташа после отъезда из Берлина некоторое время жили у брата»[6] – с ранней весны по сентябрь 1938 г. В мае Франк получил французский вид на жительство. Кроме того, в результате встреч приблизительно с двадцатью французскими философами и при содействии Н.А.Бердяева ученый выхлопотал грант в 10 000 франков от Caisse Nationale de la Recherche Scientifique.
Осень и начало зимы Франки провели в Бюсси-ан-От, в двух часах езды от Парижа, в имении своих друзей Эльяшевичей (много лет назад, еще до женитьбы Франка на Барцевой, у него был роман с супругой Василия Эльяшевича Фаиной, что не помешало обеим семьям сохранить приятельские отношения). В Бюсси Франка навестил П.Б.Струве – это оказалось последней встречей двух давних коллег и (во многом) единомышленников[7].
В конце года Франки переехали в парижский пригород Фонтене-о-Роз, где оставались до конца августа 1939[8]. Здесь С.Л.Франк тесно общался с такими родственниками и знакомыми, как его единоутробный брат, художник Л.В.Зак, мать Мария (Е.Ю.Кузьмина-Караваева), религиозный мыслитель Г.П.Федотов; здесь же Франка навестил швейцарский психиатр Людвиг Бинсвангер (1881–1966)[9], много лет оказывавший семейству Франков финансовую и иную помощь.
Семен Людвигович принимал посильное участие в культурной жизни российской эмиграции в Париже. Уже вскоре после прибытия из Германии, 24 февраля 1938 г., он выступил в Salle des Sociétés Savantes с лекцией на тему «Духовные истоки русской революции. Трагедия русской мысли». Чуть более года спустя, во второй половине мая 1939, он прочел уже целый цикл лекций под общим заглавием «Личность и мир. Основная проблема жизнепонимания» на сей раз в Религиозно-философской академии (на rue de Lourmel, 77)[10]. Выступил Франк и в основанном И.И.Фондаминским обществе «Круг» с докладом о Пушкине[11].
В феврале 1939 г. в Париже состоялось бракосочетание Натальи Франк и Пола Скорера, брата Бетти (Пол и Наталья познакомились в Ла Фавьер, куда Пол приезжал на лето). Наталья последовала за мужем в Лондон. Летом того же года в Англии оказался и старший сын Франка, Виктор (1909–1972)[12], который оставался в Германии дольше других членов семьи, пока не получил стипендию в Оксфорде для работы с известным историком-русистом Бенедиктом Хамфри Самнером (1893–1951). Между тем весной 1939 г. С.Л.Франку дали трехгодичное пособие от Комитета по проблеме беженцев при Всемирном Совете церквей на общую сумму 750 фунтов стерлингов.
В конце августа того же года Франки ненадолго переселились из Парижа в деревню Нассандр в Нормандии, а вскоре после начала Второй мировой войны вернулись в Ла Фавьер. Во время войны, однако, пансион Бетти Скорер уже не мог функционировать, что оставило семью почти без средств к существованию. На зиму Семен Людвигович и Татьяна Сергеевна переехали в близлежащий городок Ле Лаванду, где жилищные условия были получше (в пансионе имелось электричество, но отсутствовал водопровод). Алексей жил то вместе с Бетти в ее квартире в Гренобле, то у родителей (Бетти – так же, как и родившаяся в 1940 году ее дочь Маруся, – со временем возвратилась в Англию, но Алексей, у которого не было британского подданства, вынужден был оставаться во Франции всю войну).
Так получилось, что в Ле Лаванду Франки задержались до августа 1943 г. В 1942 г. они попытались выехать в Англию через Португалию (у них даже были разрешение на въезд в Британию и билет на самолет из Лиссабона), но португальская транзитная виза пришла слишком поздно. Между тем, хотя пособие от Всемирного Совета церквей удалось продлить, в 1943-м выдавать его перестали из-за отсутствия возможности переправлять деньги в оккупированную Францию. Ле Лаванду стал Франкам не по карману. Кроме того, после высадки союзных войск в Северной Африке вместо итальянских оккупационных властей на Французскую Ривьеру пришли немцы. Жизни С.Л.Франка снова угрожала опасность.
Следуя примеру Заков, которые скрывались под Греноблем[13], Франки тоже отправились в горы Изера. По свидетельству Т.С.Франк, когда они ехали поездом из Южной Франции в Гренобль, Алексей Франк «в разговоре с немецкими солдатами позволил себе рассказать антинацистские анекдоты»[14]. С.Л.Франк в это время находился в соседнем вагоне. В другой раз, во время проводимой немцами облавы на евреев в Гренобле, Алексей «был подвергнут осмотру, после которого его отпустили, так как он не проходил обряд обрезания. Парадоксально, но это и спасло <его> отца: он был отцом необрезанного, значит, не евреем»[15].
С.Л. и Т.С. Франк поначалу поселились в доме неподалеку от деревушки Сен-Пьер д'Аллевар. Там не было ни водопровода, ни отопления, а пищу приходилось готовить на костре. Поэтому в октябре 1943 г. супруги перебрались в более благоустроенное жилище в самой деревне. Время от времени немцы устраивали облавы на евреев и в окрестностях Гренобля, так что Франку с женой иногда приходилось убегать из дому в лес и пережидать там. В случае поимки Т.С.Франк была готова «добровольно объявить себя еврейкой, чтобы погибнуть вместе с мужем»[16].
Впрочем, немалым преимуществом, по сравнению с Ле Лаванду, было то, что продукты здесь имелись в относительном изобилии – у местных крестьян. Случалось, однако, и так, что Франки подолгу сидели даже без хлеба – либо из-за нежелания крестьян продавать съестные припасы, которые могли понадобиться им самим, либо из-за отсутствия денег. Материально Франкам помогали и Алексей Струве, и Эльяшевичи, и многие другие. По подсчетам Семена Людвиговича, к сентябрю 1944 г. (когда он с женой возвратился из Сен-Пьер д’Аллевара в освобожденный от немцев Гренобль) его долги составляли около 30 000 франков.
Рассчитаться с долгами помогло неожиданное появление сына Василия, который вступил добровольцем в британскую армию, воевал в Северной Африке и оказался во Франции в составе наступающих союзнических войск. Василий выпросил у своего командира грузовик, наполнил машину обувью, гуталином, сигаретами, тушенкой, алкогольными напитками и т.д. и пригнал ее родителям. Те разложили вещи на полу в своей комнате, и соседи приходили и выбирали, что хотели, в обмен на прощение долгов[17].
Тяжкие лишения не прошли для С.Л.Франка даром. Василий Франк вспоминал: «Когда мы встретились с отцом в 1944 году в освобожденной Франции, спустя 5 лет после нашей последней встречи в Фонтене-о-Роз, он показался мне стариком, хотя ему было только 67 лет. Я с сочувствием наблюдал, как трудно ему давалось каждое движение. Годы, проведенные в оккупированной Франции, опасность, которой он подвергался в то время, состарили его преждевременно»[18].
При этом всю оккупацию С.Л.Франк продолжал писать научные труды[19] и к тому же находил в себе силы морально поддерживать тех своих знакомых, кто, быть может, нуждался в такой поддержке больше, чем сам философ. К числу этих знакомых, по-видимому, относилась и Ольга Николаевна Мечникова (урожд. Белокопытова, 1858–1944), адресат помещаемых ниже писем и вдова лауреата Нобелевской премии биолога Ильи Ильича Мечникова (1845–1916)[20]; насколько нам известно, о контактах С.Л.Франка и О.Н.Мечниковой ранее не сообщалось.
Ольга Николаевна была второй женой И.И.Мечникова (первая, Людмила Васильевна Федорович, умерла от чахотки в 1873 году). Она вышла замуж в 1875 г., когда ученому было тридцать лет, а ей – шестнадцать. Большая семья Белокопытовых проживала над квартирой Мечникова и изрядно раздражала его постоянным шумом над головой. От своего ученика, преподавателя гимназии, где училась пятнадцатилетняя Ольга, Мечников знал, что та интересуется естественной историей. Верный своим убеждениям, что необходимо выбирать будущую супругу среди юных девушек, дабы воспитать себе помощницу, разделяющую все его интересы, Мечников предложил давать Ольге уроки зоологии – и вскоре склонил ее к браку, не дожидаясь даже окончания гимназии (разумеется, с согласия родителей).
Ольга Николаевна действительно вскоре овладела необходимыми знаниями, позволившими ей войти в сферу научных интересов мужа и ассистировать ему. Более того, она опубликовала и несколько самостоятельных научных исследований[21]. Все же, как писала сама О.Н.Мечникова, «хотя я всегда интересовалась научными вопросами, но страстью моей жизни было искусство»[22]. Она серьезно увлекалась живописью и скульптурой[23], и в 1891 г. Мечников оборудовал для нее мастерскую в саду их дачи в Севре (переезд супругов во Францию для работы в Пастеровском институте состоялся в 1888 году). В 1899 г. Ольга Николаевна выезжала для занятий живописью на побережье Бретани. В следующем году она дебютировала на Международной выставке в Париже, где получила бронзовую медаль за скульптуру, и с этого времени начала постоянно участвовать в парижских салонах. В 1903 г. (совместно с М.А.Воло-шиным и Е.С.Кругликовой) Мечникова организовала кружок русских художников «Монпарнас» с целью «доставления всевозможных <…> сведений всем русским, приезжающим в Париж для занятий искусством»[24]. Председателем кружка стал ее муж.
Ольга Николаевна сотрудничала также в Русской школе общественных наук и парижском Литературно-художественном обществе. В мае 1923 г. в галерее Artes состоялась ее персональная выставка, на которой было представлено свыше 60 произведений. Не исключено, что Мечникова была знакома с Л.В.Заком, который в конце 1920-х «входил в инициативную группу по созданию культурно-профессионального объединения русских художников во Франции “Русский художественный цех”»[25], а через Зака, по всей вероятности, познакомилась и с С.Л. и Т.С. Франками после бегства тех из Германии. Не лишено вероятности и предположение, что Франки и Мечникова подружились в Ла Фавьер. Это место было довольно популярным среди русских эмигрантов. Там жили, например, композитор А.Т.Гречанинов, биолог С.И.Метальников, известный политический деятель В.А.Оболенский[26]. Мечникова тоже находилась там – по крайней мере, в какой-то период во время войны; так, ее «Предисловие к письмам, которые Илья Ильич писал мне во время своего пребывания на научных съездах за границей» (опубликованное, как и сами письма, лишь в конце 1970-х) помечено «La Favière par Bormes (Var), 12 мая 1942 г.»[27].
Краткие, но достаточно выразительные письма Франка Мечниковой, с одной стороны, могут служить примером того, что «направленность на духовную реальность <…> для <философа> была несравненно более действительна и важна, чем окружающая его эмпирическая жизнь»[28], а с другой – что «С.Л. раскрывался перед собеседником в своих письмах гораздо полнее, чем в разговоре»[29]. Даты на письмах отсутствуют, но по косвенным данным можно сделать кое-какие предположения. Не совсем точная цитата из Евангелия от Иоанна (гл. 1, ст. 5) в конце первого письма, а также ее контекст во многом совпадают с названием и некоторыми идеями философского труда «Свет во тьме: Опыт христианской этики и социальной философии» (Paris, 1949; посвящено памяти П.Б.Струве), над которым Франк работал с ноября 1939 по декабрь 1941 г.[30]. Второе письмо написано на почтовой открытке с изображением Corniche des Maures – Environs du Lavandou, т.е. вполне возможно, что оно было отправлено в период пребывания Франков в Ле Лаванду, где они находились с конца 1939 по август 1943 г. (но в действительности открытку, по-видимому, следует датировать не позднее декабря 1942 г., поскольку в ней упоминается наступающий Новый год). Во второй половине 1943 г. тяжелобольная О.Н.Мечни-кова, теряющая зрение и слух, была эвакуирована с юга Франции (как и многие жители прибрежных районов, из-за подготовки немцев к отпору возможного десанта англо-французских войск), через Тулон в Париж, где и скончалась 24 июля 1944 г. в больнице Института Пастера[31].
Два письма С.Л.Франка О.Н.Мечниковой – по-видимому, это все, что уцелело, – публикуются по автографам, хранящимся в Архиве Российской Академии наук (Москва), ф.584, оп.6, ед.хр.116, л.1-3. Разрешение на публикацию любезно предоставлено внуком С.Л.Франка Питером Скорером.
№ 1
Дорогая Ольга Николаевна,
я слышал, что Вы хвораете и физически страдаете. Душевно жалею, что не могу Вас навестить. Но мне хотелось бы послать Вам хоть письменно самый задушевный привет и пожелать выздоровления. Позвольте мне сказать Вам, что я душевно полюбил Вас, что знакомство с Вами было за последние годы большой радостью моей жизни и что я принимаю самое близкое участие в Вас.
И еще позволю себе напомнить Вам, что именно в самые трудные минуты жизни мы должны остро сознавать, что Божий Свет, Божье Добро и Правда всегда с нами. «Свет во тьме светит, и тьма не объяла его».
Позвольте сердечно обнять Вас.
Ваш С.Франк.
№ 2
Дорогая Ольга Николаевна,
Тат<ьяна> Серг<еевна> и я шлем Вам и Лидии Карловне[32] наши лучшие пожелания к новому году. Даст Бог, еще доживем до лучшего, мирного времени. Мечтаем с Вами повидаться.
С.Франк[33].
[1] См.: Франк Вик. Семен Людвигович Франк: 1877–1950 // Сборник памяти Семена Людвиговича Франка. München, 1954. С.1–16; Зак Л.В. Семен Людвигович Франк – мой брат // Там же. С.17–24; Франк-Норман Н. Воспоминания Льва Васильевича Зака о Семене Людвиговиче Франке, его брате // ЕВКРЗ. Т.5. Иерусалим, 1996. С.431–442; о философских теориях Франка см.: Редлих Р. Социальная философия С.Л.Франка. Frankfurt/Main, 1972; Tannert R.L.W. Zur Theorie des Wissens: Ein Neuansatz nach S.L.Frank (1877–1950). Bern / Frankfurt am Main, 1973; Gläser R. Die Frage nach Gott in der Philosophie S.L.Franks. Würzburg, 1975; Прат Н. Исполнил ли С.Л.Франк завещание деда? // ЕВКРЗ. Т.2. Иерусалим, 1993. С.141–164; Landor B.W. The Religious Individual in the Thought of Vladimir Solovyov, Lev Shestov, Semyon Frank and Nikolai Berdyaev: MLitt. Thesis. Glasgow, 1993.
[2] S.L.Frank: The Life and Work of a Russian Philosopher, 1877–1950. Athens, OH: Ohio University Press, 1995. P.176–187.
[3] О судьбах Татьяны и Натальи Франк см.: Франк Вас. Русский мальчик в Берлине // Волга. №10. 1998. С.154–156, 159, 164–165; Кудрова И. Русские встречи Питера Нормана. СПб., 1999. С.16–18.
[4] При отъезде у Франков возникли серьезные трудности с визами. Французы давали разрешение на въезд только при условии, что Франки предоставят доказательства своего намерения возвратиться в покидаемую ими страну. Немцы же готовы были выпустить Франков лишь при условии, что те никогда больше не вернутся. Этот порочный круг удалось преодолеть только благодаря вмешательству доброго знакомого Франков Г.Г.Кульмана, работавшего в Лиге Наций (Philip Boobbyer, op. cit., p.161).
[5] О судьбе Алексея Франка см.: Франк Вас. Русский мальчик в Берлине. С.159–163. Судя по свидетельствам лиц, близко знавших Алексея, он был человеком достаточно легкомысленным и даже до известной степени безответственным, что ставит утверждение Б.Н.Лосского о том, что «Алексей оставил по себе добрую память» (см. Лосский Б. Еще о С.Л.Франке // ЕВКРЗ. Т.3. Иерусалим, 1994. С.130), под сомнение.
[6] Франк Вас. Русский мальчик в Берлине. С.161.
[7] Описание данного эпизода см.: Франк С. Непрочитанное: Статьи, письма, воспоминания. М., 2001. С.528–529.
[8] Б.Н.Лосский ошибается, сообщая, что Франки переехали в Париж в 1937 году, и неверно указывает название парижского пригорода, в котором они поселились (Bourg-la-Reine), см.: Лосский Б. Еще о С.Л.Франке. С.128.
[9] См.: Бинсвангер Л. Воспоминания о Семене Людвиговиче Франке // Сборник памяти Семена Людвиговича Франка. München, 1954. С.29. Переписка Франка и Бинсвангера частично опубликована в московском журнале «Логос» (1992, №3, с.264–268) и в книге: Франк С. Непрочитанное: Статьи, письма, воспоминания. C.334–346.
[10] См.: Русское зарубежье: Хроника научной, культурной и общественной жизни, 1920–1940: Франция / Под общей ред. Л.А.Мнухина. Париж–Москва, 1996. Т.3. С.419, 570, 573, 575.
[11] Побывавшему на докладе В.С.Яновскому Франк запомнился как «крупный, что называется, представительный мужчина, по внешности американский executive, администратор, управляющий большого концерна» (Яновский В.С. Поля Елисейские: Книга памяти. New York, 1983. P.180).
[12] О нем см. сборник: Памяти Виктора Франка. London, 1974.
[13] Подробности см.: Зак И. Леон Зак: 1892–1980 // ЕВКРЗ. Иерусалим, 1995. Т.4. С.252.
[14] Франк Вас. Русский мальчик в Берлине. С.162.
[15] Там же.
[16] Там же. С.154.
[17] Philip Boobbyer. Оp. cit. Р.185–186.
[18] Франк Вас. Русский мальчик в Берлине. С.154. Ухудшилось и состояние здоровья Т.С.Франк. Перед отъездом к детям в Британию, состоявшемся в первой половине сентября 1945 г. (а не в 1940, как ошибочно указано в 3-м томе «Российской еврейской энциклопедии». М., 1997, с.236), она вынуждена была пройти курс лечения от ревматизма на курорте Экс-ле-Бен (куда ее сопровождал муж).
[19] Ср. его дневниковые рассуждения военных лет (так называемые «Мысли в страшные дни») о том, что энтропии (т.е. физическому старению, духовному упадку в обществе и т.д.) должно противостоять творческое начало, представляющее собой усилие «по линии наибольшего сопротивления» (Франк С. Непрочитанное: Статьи, письма, воспоминания. С.357).
[20] В жилах Мечникова, как известно, тоже текла еврейская кровь (еврейкой была его мать); см., например: Рогачевский А.Б., Гушанская Е.М. Мечников Илья Ильич // Русские писатели, 1800–1917: Биогр. слов. / Под ред. П.А.Николаева. М., 1999. Т.4. С.36–37.
[21] См., например, Мечникова О. О тазовой и плечевой дуге хрящевых рыб: Предварительное сообщение // Записки Новороссийского общества естествоиспытателей. 1879. Т.VI, вып.1. С.1–2; Metchnikoff O. Contribution à l’étude de la vaccination charbonneuse // Annales de l’Institut Pasteur. 1891. T.5. P.146–157; Idem. Note sur l’influence des microbes dans le développement des têtards // Ibid. 1901. T.15. P.631–634.
[22] Мечникова О.Н. Жизнь Ильи Ильича Мечникова. М., 1926. С.75.
[23] А кроме того, писала стихи (правда, невысокого уровня, если судить по стихотворению In memoriam), см.: Гайсинович А.Е. Труды и дни И.И. Мечникова // Мечников И.И. Письма к О.Н.Мечниковой (1900–1914). М., 1980. С.13), и занималась научными и художественными переводами (среди них – перевод на французский язык «Двенадцати» А.А.Блока, см.: Архив Академии наук СССР: Обозрение архивных материалов / Под ред. Г.А.Князева, Г.П.Блока и Т.И.Лысенко. Т.IV. М.–Л., 1959. С.80).
[24] Северюхин Д.Я., Лейкинд О.Л. Художники русской эмиграции: 1917–1941: Биогр. слов. СПб., 1994. С.324.
[25] Лейкинд О.Л., Махров К.В., Северюхин Д.Я. Художники русского зарубежья: 1917–1939: Биогр. слов. СПб., 1999. С.281.
[26] См.: Франк Вас. Русский мальчик в Берлине. С. 161.
[27] См.: Мечников И.И. Письма к О.Н.Мечниковой, 1876–1899. М., 1978. С.26.
[28] Франк Вик. Семен Людвигович Франк, 1877–1950. С.3. Ср. также: «в какой-то степени Сеня был пессимистом, в какой-то степени мир со злом, которое казалось ему неискоренимым, удручал и подавлял его, и созерцание мира духовного было для него уходом из мира внешнего» (Франк-Норман Н. Воспоминания Льва Васильевича Зака о Семене Людвиговиче Франке, его брате. С.436).
[29] Бинсвангер Л. Воспоминания о Семене Людвиговиче Франке. С.29.
[30] См.: Франк С. Непрочитанное: Статьи, письма, воспоминания. С.533, 538.
[31] См.: Гайсинович А.Е. Труды и дни И.И. Мечникова. С.14.
[32] Белокопытова, вдова Василия, брата О.Н.Мечниковой. После окончания Второй мировой войны оказывала содействие советскому посольству в Париже в розыске и отправке в Москву архива О.Н.Мечниковой (включая и письма Франка). В 1950 г. этот архив, а также документы, относящиеся к жизни и деятельности И.И.Мечникова (привезенные О.Н.Мечниковой в Советскую Россию еще в середине 1920-х годов для музея-комнаты И.И.Мечникова при Институте контроля вакцин и сывороток Наркомздрава РСФСР), были переданы в Архив Академии наук СССР (ныне Архив Российской Академии наук), см.: Гайсинович А.Е. Труды и дни И.И.Мечникова. С.12, 14.
[33] Публикатор благодарит Ричарда Дейвиса (Лидс), Г.Г.Суперфина (Бре-мен) и Питера Скорера (Эксетер) за помощь в подготовке настоящего материала.