Новый американский выбор
Прошедшие выборы высветили множество интересных феноменов меняющейся Америки. Предвыборные штабы Обамы воспроизвели тактику, приведшую к успеху республиканцев в 2000-м и 2004-м. Стратегия, авторство которой приписывается Карлу Роу, состояла в том, что для победы (пускай и в один голос) не надо идти «вширь» и искать пути привлечения избирателей с другой стороны, а достаточно пойти «вглубь», пробудить активность избирателей из собственной базы. Голосовало в США не больше 50%, а на непрезидентских выборах голосует и того меньше. Тут копать есть куда, хотя важно не переусердствовать. Большинство американцев предпочитает регистрироваться как независимые, и для больших партий непонятно, куда они могут повернуть. На этих выборах независимые явно оказали предпочтение Митту Ромни, так что Обама победил исключительно мобилизацией электоральной базы Демократической партии.
Есть много причин низкого уровня участия американцев в выборах. Например, постоянный отказ сделать день выборов выходным, как принято во многих странах мира. Разумеется, на одной рекламе, даже очень навязчивой, далеко не уедешь, и нужна тщательная и кропотливая, точечная работа с людьми, «от двери к двери», как говорят американцы. Штабы Обамы проявили чудеса организации. Они выявляли местных, общинных и коммунальных лидеров, которые и помогли им победить на этих выборах.
Больше не мужская страна
Окончательных результатов следует обождать, но и без них ясно, что белые мужчины больше не определяют американскую жизнь. Значительное большинство белых мужчин отдали свои голоса республиканскому кандидату Митту Ромни, но этого оказалось недостаточно. Женщины в большинстве своём голосовали за Обаму и демократов. Эта тенденция началась в 80-х годах с антисоциальных реформ Рональда Рейгана, получивших название «война против женщин». Со временем тенденция только усилилась, поскольку к попыткам ликвидировать и так довольно скудное американское общественное благосостояние всё больше примешивался религиозный фундаментализм. Борьба фундаменталистов против репродуктивных прав женщин порой принимала уродливые формы. В эти выборы республиканцам не помогли заявления их местных кандидатов, что «женский организм сам отбрасывает» плоды изнасилования или что такова «божья воля», если в результате изнасилования произошло зачатие, а потому аборты надо запретить даже в случае изнасилования. Дело не ограничивалось лишь заявлениями, а сопровождалось законодательными инициативами (порой, небезуспешными) лишить финансирования организации, помогающие в планировании семьи, занимающиеся охраной здоровья и прав матери и ребёнка, затруднить работу гинекологических клиник, затруднить торговлю противозачаточными средствами и т.д.
Женщин в США больше, чем мужчин, и они участвуют в выборах более активно. И это значит, что гендерные вопросы вполне способны повлиять на выбор того, кто будет президентом самой богатой в мире страны и главнокомандующим самой сильной в мире армии.
Выборы ещё раз показали, что мужчины теряют своё доминирующее положение в американской жизни. Социоэкономический и культурный феномен демаскулинизации Америки, о котором говорят социологи, реально происходит. Правда, как и всё в Америке – это происходит постепенно. Символично, что и число женщин в Сенате США в эти выборы достигло рекорда - 19-ти (а, может быть, и 20-ти, если выяснится, что победила демократический кандидат в Индиане).
Гендерные права распространяются на вопрос об однополых браках и правах сексуальных меньшинств. Дело здесь не в поощрении и тем более пропаганде гомосексуализма (что в Америке тоже никому не придёт в голову запретить, как и гомофобскую пропаганду тоже), а в элементарных правах человека. Большинство американцев осознаёт, что сексуальные меньшинства должны пользоваться теми же правами и свободами, которыми располагает большинство населения. В стране, где ещё 60 лет назад межрасовые браки считались невообразимыми и ненатуральными, не так трудно провести параллель между расизмом и гомофобией. Как и с расистами, с гомофобами поделать ничего нельзя, но они просто вымирают, как мамонты.
Молодое поколение куда более терпимо к сексуальным меньшинствам. И это тоже нашло выражение на нынешних выборах. Во-первых, впервые в истории, президент и кандидат в президенты во время предвыборной кампании выразили поддержку однополым бракам (что пока не выразилось в действиях и решение вполне может измениться или отодвинуться). Существенно другое. Если раньше все законодательные инициативы, призванные разрешить однополые браки, отвергались на всеобщем голосовании, то в этом году четыре штата всеобщим голосованием утвердили поправки к своим конституциям, признающие право на однополые браки.
Как и в других американских конфликтах, речь идёт не столько о культурных противоречиях, сколько о борьбе за сокращение социального контроля в семье, на рабочем месте, в обществе и политике. Американцы всё меньше готовы мириться с этим. Это нашло выражение и в том, что впервые в американской истории избиратели в двух штатах - Северной Каролине и Вашингтоне - проголосовали за легализацию марихуаны не только в области медицины, но и «для использования в рекреационных целях». Ведь драконовские меры «борьбы с наркотиками», по сути, означают тот же социальный контроль, а ещё защиту интересов корпоративного бизнеса. Нельзя объять необъятное, однако приведу небольшой пример. Легализация марихуаны даже в лечебных целях лишит большой фармацевтический бизнес миллиардных доходов. Ведь вместо покупки коктейля дорогостоящих патентованных лекарств можно будет лечиться натуральной травой, да ещё и выращенной у себя на грядке или в цветочном горшке.
И не белая тоже
Разумеется, далеко не все избиратели, голосовавшие за Обаму, согласны с правом женщин на аборт или признают права сексуальных меньшинств и целый спектр аналогичных тем, объединяемых в Америке под ярлыком «социальные». За Обаму голосовало множество социальных консерваторов – религиозных афроамериканцев, глубоко религиозных людей латиноамериканского и азиатского происхождения, традиционно враждебных социальному либерализму. Именно они вместе с женскими голосами и определили победу Обамы. Белое большинство в Америке уменьшается, белые постепенно перестают доминировать в американской жизни. Если в 1950 году белые в США были «титульной расой» и составляли солидные 82% населения, то к 2050 году небелые граждане составят большинство населения США.
Среди сторонников Ромни белые составляли 90%, в то время, как среди сторонников демократов – едва 60%. Проблема Республиканской партии не только в том, что она почти вся – белая, а в том, что она почти вся старая. Наибольшее число сторонников Ромни было среди людей старше 50-и лет. Не оправдался расчёт республиканских стратегов на то, что этот электорат лучше организован, более активно голосует. В 2000 и 2004 году это принесло победу республиканскому кандидату. В 2008 Обама и его политтехнологи сумели создать коалицию либералов, молодых избирателей, расовых, этнических и гендерных меньшинств, которая (вместе с другими факторами) обеспечила победу. Выборы-2012 показали, что Обама и демократы сумели заново мобилизовать эту коалицию.
Нельзя сказать, что 90% чёрных американцев голосовали за Обаму только из-за особенностей пигментации его кожи. С 60-х годов Демократическая партия уверенно отвоевывала чернокожих избирателей у республиканцев, партии Линкольна, покончившего с рабовладением. Мартин Лютер Кинг и другие борцы за гражданские права ещё были республиканцами, однако со времён «Великого общества» Линдона Джонсона симпатии афроамериканцев всё больше склонялись в сторону демократов. Моя подруга и единомышленница по «Оккупируй Уолл-стрит» Джессика, афроамериканка из Флориды, накануне выборов не согласилась с призывом не голосовать ни за кого. «Слишком много людей погибло за моё право голосовать, — сказала он мне. — Я не могу предать их память и остаться дома».
Испаноязычные идут
Удельный вес афроамериканцев в Америке падает, как и удельный вес белых. В 2006 году выяснилось, что титул крупнейшего расово-этнического меньшинства афроамериканцы уступили латиноамериканцам. И на испаноязычной улице Обама получил преимущество. Во многом поддержка «латинос» объясняется жесткой анти-иммиграционной риторикой и политикой республиканцев. В Америке 19 миллионов иммигрантов без документов, которых консервативная пропаганда предпочитает называть нелегальными. Хотя эти иммигранты не голосуют, но жесткие меры против таких иммигрантов в контролируемых республиканцами штатах создают атмосферу вражды ко всем испаноязычным и выражаются в их голосовании. Про-иммиграционные республиканцы (как, например, бывший губернатор Флориды и брат бывшего президента Джеб Буш) положительно относятся к иммиграции из Латинской Америки) были оттеснены в сторону. Если республиканская партия будет продолжать эту «белую» линию, то в будущем, «колеблющимися штатами» станут уже не Флорида, Виржиния и Нью-Мексико, а солидно-республиканские на сегодня штаты, как Джорджия, Техас и Аризона.
Неожиданностью оказалась поддержка, которую оказали Обаме избиратели азиатского происхождения. Если поддержка, которую он получил от афроамериканцев увеличилась всего на 1%, а от латиноамериканцев на 2%, то доля американцев азиатского происхождения, проголосовавших за Обаму, увеличилась на 21-27%. Хотя, понятно, что все эти группы слишком условны, как условно и определение «белые» или «европейцы». Азиато-американцы включают в себя и выходцев из Китая, Вьетнама и Кореи, и американцев индийского происхождения (очень неоднородных), и выходцев из мусульманских стран. Так же неоднородна и община латиноамериканцев. Уменьшается удельный вес пуэрториканцев, в прошлом крупнейшей испаноязычной общины, в большинстве своём голосовавших за республиканцев. Даже в Нью-Йорке, «пуэрториканской столице» Америки, их уже меньше половины от общего числа испаноязычных жителей.
Сокращается электоральная сила кубинцев, бывших раньше язычком весов на выборах в «колеблющемся» штате Флорида. Похоже, что приходит конец пресловутому «кубинскому голосу». Не терявшие надежды на реституцию своего имущества эмигранты в течение полувека диктовали политику экономической блокады и враждебности против Кубы. Выборы выявили иллюзорность ещё более одиозного «еврейского голоса». «Еврейский Бруклин» голосовал совершенно иначе, чем Верхний Вест-Сайд в Манхеттене, где живёт верхушка еврейского среднего класса, уж не говоря про русско-еврейский электорат Брайтон Бич.
Хватало эксплуатации расизма
Любая тема в американской общественной жизни касается вопросов расы. Хотя основной темой выборов было неприглядное экономическое положение, высокая безработица, социальная несправедливость, но расистский оттенок кампании старались выпятить и использовать обе стороны. Республиканские пропагандисты подмигивали своим избирателям, мол, мы не говорим, но знаем, кто «эти люди».
Во многом вражда консервативной Америки к государству, которую активно эксплуатирует правая прокорпоративная неолиберальная пропаганда, обусловлена ошибками либеральной политики «положительной дискриминации», когда бедных чернокожих пытались интегрировать в мейнстрим общества в основном за счёт бедных белых. И сегодня, сталкиваясь с американской бюрократией, люди повсеместно встречают там афроамериканцев (порой далеко не лучших представителей их расы), попавших туда благодаря «положительной дискриминации». Пропаганда Обамы усиленно акцентировала предполагаемый расизм оппонентов и культивировала чувство вины: мол, против Обамы – значит, расист. Хотя откровенные проявления расизма встречались лишь среди откровенных маргиналов, скажем, где-то на Юге была широко распропагандирована самодельная майка с надписью «Вернём белого в Белый дом».
Где я встретил откровенный расизм, так это на набережной в «русском» Брайтон Бич. Сидельцы на скамейках «солидно» объясняли, что голосуют «вместе с белым большинством» за Ромни (предлагавшего пересмотреть и свернуть большинство социальных программ). Хотя все они ни дня не проработали в США, живут в социальном жилье на социальные пособия и получают социальное здравоохранение, о котором большинству американцев приходится лишь мечтать, что не может не вызывать чувства зависти к этим «сидельцам». Именно на зависти к тем, кто «живёт на деньги других», десятилетиями строится правая, консервативная, либертарианская и республиканская пропаганда.
Заклеймённый «социалистом» Обама на поверку оказался самым правым американским президентом-демократом за последние 75 лет. Однако выборы в который раз показали, что важны не объективные факты реальной жизни, а мнения о реальности, то, что маркетологи называют прецепцией. И эти прецепции оказались сильней реальности. Хотя Ромни не мог бы сделать ничего того, что Обама бы не сделал, опросы неизменно показывали, что большинство американцев придерживаются мнения, что «политика Ромни отдаёт предпочтение богатым», в то время, как «политика Обамы защищает средний класс и бедные слои».
Несколько слов об опросах. Только ленивый не претендовал на проведение опросов. Выборы, которые и являются самым достоверным и единственно реальным опросом, убедительно опровергли достоверность новомодных методик опросов в интернете, в социальных сетях, анализа твиттер-сообщений, сотовых опросов, опросов через автоматические телефонные звонки и т.д. Наиболее достоверными оказались сделанные по старинке опросы, проведенные по научно выверенным статистическим стандартам, живыми людьми, контактирующими с опрошенными.
Признаю ошибку
В 2008 году я не испытывал особого энтузиазма по поводу кандидатуры Обамы и голосовал за видного борца за права потребителей и охрану окружающей среды Ральфа Надера. Однако победа есть победа, и избрание Обамы вызвало у меня энтузиазм, поскольку он озвучил набор близких моему сердцу прогрессивных политических мер. Довольно быстро выяснилось, что Обама - типичный неолиберальный кандидат, хуже того: не лидер, а человек политической машины Демократической партии, заинтересованный в основном в удержании власти. В 2009 я писал, что Обаму привели к власти либералы и меньшинства, и он ничего не сможет им дать, а потому придётся искать и ублажать другой электорат. Я оказался прав в своей оценке – Обама практически не выполнил и, похоже, не собирался выполнять свою либеральную программу. Даже его знаковая «реформа здравоохранения» была, по сути, позаимствована и сверстана из право-консервативных идей, предпочитавших интересы корпораций интересам потребителей и граждан. Львиная доля «реформы здравоохранения» была позаимствована из реакционной программы крайне правой “Heritage Foundation”. Предложения по борьбе с глобальным изменением климата выразились в принятии право-капиталистических идей «торговли углеводородными выбросами», вместо куда более прогрессивного налогообложения углеводородных выделений.
Обама отказался преследовать по закону как виновников фальшивых кампаний «иракского оружия массового уничтожения», так и банкиров, виновных в глобальном финансовом кризисе, разразившемся в 2008 году. Хотя именно кризис и сделал возможным избрание Обамы. Обама привлёк с собой во власть всё тех же неолиберальных советников и чиновников, банкиров и адвокатов с Уолл-стрит, так или иначе внесших вклад в создание кризиса. Его министр юстиции Эрик Холдер пришёл в правительство прямиком из адвокатской конторы, которая представляла крупнейших плутократов. Обама заявил банкирам: «Я стою между вами и вилами». Не удивительно, что его администрация торпедировала все обвинительные иски, которые пытались подать против банкиров. Если иски и подавались, то не против виновников, а против банков и финансовых организаций, которые платили штрафы из денег держателей акций и вкладчиков, а вовсе не из огромных доходов, которые положили себе в карман менеджеры-виновники кризиса. И так во всём.
Единственное ожидание либерально-прогрессивных сил, которое Обама оправдал – это окончание войны в Ираке. Не то, что Ирак сегодня стал мирным местом, но американцы оттуда в основном ушли, так что Ирак больше не интересует американскую публику. Американцы верят, что скоро уйдут и из Афганистана. В своей победной речи Обама вообще объявил конец войны, хотя американские солдаты и афганские жители продолжают погибать.
В основном Обаме удалось сохранить коалицию либералов, профсоюзов и меньшинств. Множество моих либеральных друзей скрепя сердце голосовали за Обаму: кто из убеждения, что другая сторона куда хуже, а кто из-за откровенного страха. Мои друзья-консерваторы тоже голосовали из страха перед приходом «этих людей». Рациональных дискуссий получалось мало. Даже в таких вопросах, как охрана окружающей среды, где ещё недавно и демократы и республиканцы были единодушно за строгие меры, теперь царит раскол. Когда на митинге Ромни какой-то экологист пытался поднять вопрос глобального изменении климата, то его вывели из зала под улюлюканье аудитории. Толпа скандировала “USA, USA”, как будто это ответ. Призывы маргинальных пока движений, типа либертарианцев, связанных с Роном Полом, прогрессистов из «Оккупируй Уолл-стрит», а также зелёных и социалистов, не были услышаны. Путь в большую американскую политику им надо пробивать снизу. «Да плевал я, кто будет президентом, — сказал мне в день выборов Боб, активист Рона Пола, — меня интересует, кто будет нашим муниципальным представителем, кто войдёт в школьный совет, кого изберут супервайзером моего квартала».
Что будет дальше?
Закономерный вопрос, но на следующий день после выборов его задавать не стоит. Да и большинство экспертов, которых я целый день слушал или читал, ничего не могут и не хотят говорить. Моим российским, украинским, израильским и другим неамериканским читателям, интересующимся в основном внешней политикой, могу лишь сказать, что эти вопросы играли незначительную роль в предвыборной кампании, а многочисленные эксперты, обсуждающие результаты на всех доступных мне медиа-ресурсах, не находят эти темы интересными. Ближайшие дни пройдут под лозунгом «Я же вам говорил!» Да и жизнь теперь такая стремительная, что невозможно предсказать даже самое близкое будущее. Авраам Линкольн не подозревал, что будет гражданская война. Джордж Буш в 2000 году меньше всего подозревал, что основной темой его президентства будут войны на Ближнем Востоке. Обама полагал, что главным конфликтом его президентства будет выход из войны в Ираке, а ему на плечи свалился глобальный экономический кризис. Выборы 2012 года проходили под лозунгом «Больше рабочих мест!», но следующее президентство вполне вероятно будет иметь совершенно иную повестку. Тот же Линкольн, которого обильно цитировали Обама и Ромни, которого пытаются приспособить к своим целям республиканцы и демократы, правые и левые, коммунисты и расисты, на самом деле не родился с пером в руках, чтобы подписать Декларацию об освобождении рабов. Величие Линкольна в том, что он оказался блестящим тактиком, умевшим реагировать на весьма неблагоприятные жизненные и политические обстоятельства.
Обама оказался не лучшим президентом, интровертом и демагогом, не способным наладить работу с оппозицией и выполнить обещанное изменение стиля и смысла того, как делают политику в Вашингтоне. Однако Обама подтвердил свою репутацию замечательного организатора общественных кампаний, неутомимого агитатора и пропагандиста. Его победная речь была очень похожа на его речь в 2008 году.
Зато Обама признал, что мало усилий посвятил тому, чтобы привлечь к своим идеям и политике рядовых американцев, мало общался с народом. Похоже, до Обамы дошло, что у него получается лучше всего. Обама может начать внедрять в общественное сознание прогрессивные меры и либеральные идеи, которые он провозгласил перед выборами. Он может стать не только коллективным агитатором и пропагандистом, но и коллективным организатором масс, популярным лидером дезориентированной Америки. Это искупит его довольно скудные практические достижения, а также обеспечит место в истории и в памяти не только как первого чернокожего американца в Белом Доме, но и как великого президента, обеспечившего пробуждение Америки от иллюзий неолиберальной свободно-рыночной модели корпоративного капитализма.
Михаэль Дорфман