Юваль Ной Харари: это настоящий переворот

Как правило, когда мы говорим о государственном перевороте, мы подразумеваем именно этот способ смены власти. Но существует и другой – «переворот сверху». Его труднее распознать. Он происходит, когда правительство, созданное абсолютно легитимным путем, грубо нарушает все установленные законом границы и пытается приобрести неограниченную власть. Это старый трюк: сначала закон используется для того, чтобы получить необходимую силу, а потом эта сила используется для того, чтобы исказить закон.

Трудно понять, когда начинает происходить «переворот сверху». На первый взгляд, все идет, как обычно. На улицах нет танков, и увешанный медалями генерал не врывается в телевизионный эфир. Переворот происходит в тиши кабинетов, где готовятся законы и подписываются указы, позволяющие правительству делать все, что угодно, и разрушающие систему сдержек и противовесов. Правительство, разумеется, не сообщает, что оно совершает переворот. Оно утверждает, что производит ту или иную реформу «во благо народа». Но как можно сказать наверняка – реформа это или переворот?

Самый простой способ узнать это – задать вопрос: что сейчас ограничивает власть правительства? Реформа означает произведение значительных изменений системы при сохранении действующих ограничений. После реформы правительство не может делать все, что вздумается. Зато после переворота правительство получает неограниченную силу. Если переворот удался – значит, у правительства нет никаких ограничений.

Применив этот способ, легко прийти к выводу: то, что происходит сейчас в Израиле, это – переворот, а не реформа. Правительство пытается сбить граждан с толка, смещая центр общественной дискуссии в сторону сложных юридических вопросов – например, каким должен быть состав комиссии по назначению судей? Ни в коем случае нельзя поддаваться на эти уловки! Вместо этого мы должны упрямо вновь и вновь спрашивать: «Что будет ограничивать власть правительства при новой системе?» Предположим, 61 депутат от правящей коалиции проголосует за лишение арабов избирательного права – предусматривает ли новая система какой-то механизм, способный воспрепятствовать этому?

В других демократиях существуют различные инстанции, способные остановить подобный антидемократический расистский закон. В Израиле такая есть только одна – это Верховный суд. Если 61 депутат кнессета проголосует за лишение избирательного права арабов, или за лишение работников права на забастовку, или за закрытие всех телеканалов, позволяющих себе критиковать правительство, воспрепятствовать этому может только БАГАЦ. Только Высший суд справедливости может отменить подобные законы.

Правительство пытается нейтрализовать этот единственный в своем роде ограничивающий механизм. Сторонники нынешней власти могут заявить, что и после кастрации БАГАЦа останется важный механизм, ограничивающий действия правительства – выборы. Если народу не понравится одно правительство, в ходе следующих выборов он может проголосовать за другое. Но это утверждение не выдерживает никакого испытания реальностью.

Во-первых, этот механизм не предоставляет никакой защиты правам меньшинств. Во-вторых, при новой системе коалиция в составе 61 депутата сможет изменить саму систему выборов и затруднить возможность смены правительства. Если правящая коалиции почувствует опасность проигрыша, что помешает ей запретить оппозиционным партиям участвовать в выборах или придумать какой-то другой трюк, чтобы обеспечить себе победу?

Разумеется, БАГАЦ – это не святыня. Здесь важна суть, а не средство. Если бы правительство, ослабляя БАГАЦ, предложило другие способы ограничения своей власти, можно было бы поверить в то, что оно собирается провести реформу. Но правительство не предлагает никакого альтернативного механизма.

Когда лидеров реформы спрашивают, что ограничит власть правительства при новой системе, они отвечают: «Наша добрая воля. Положитесь на нас». Это – классический ответ диктаторов. Волевой и амбициозный генерал, захватывающий власть с помощью танков, тоже говорит в своем обращении к народу: «Положитесь на меня. Я обеспечу вам защиту. Я о вас побеспокоюсь».

Для граждан не имеет значения, танки или законодательный блиц приводят к тому, что им остается полагаться только на добрую волю властителя. В обоих случаях речь идет о диктатуре. Положение, при котором власть правительства ограничивает исключительно его добрая доля, называется диктатурой.

Но есть и существенная разница между «переворотом снизу», осуществляемым с помощью танков и «переворотом сверху», осуществляемым с помощью законодательного блица. При «перевороте снизу» существуют организованные силы, чьей функцией является его недопущение: это армия, полиция, спецслужбы. Правительство может призвать их на помощь и приказать арестовать волевого и амбициозного генерала. Однако когда переворот производит само правительство, армии, полиции и спецслужбам трудно выступить против, поскольку они привыкли выполнять приказы. В этой ситуации сами граждане должны остановить правительство и помешать ему получить неограниченную власть.

Как мы поймем, что сумели предотвратить переворот и можно прекратить акции протеста, согласившись на тот или иной компромисс? Юридические тонкости имеют большое значение, и у специалистов в этой области будет много работы. Но самый главный вопрос, который мы должны будем задать при обсуждении любого компромисса, звучит так: «Что ограничит власть правительства? Если 61 депутат кнессета захочет лишить избирательного права арабов или закрыть все оппозиционные газеты, или посадить в тюрьму всех женщин, которые носят шорты – какой механизм сможет этому помешать?»

Мы должны будем решительно отвергнуть любой компромисс, не предусматривающий четкого ограничения власти правительства, и мы должны ясно заявить Нетаниягу, Левину, Ротману и компании: остановить переворот – или мы остановим государство.

Юваль Ной Харари (יובל נח הררי), Haaretz